на свете. Потом шла к Вике. Её дом был возле леса, и туда мы ходили за земляникой и малиной. Там росла полынь, и она вкусно пахла. Потом я шла домой, ела малину с молоком или молодую картошку с укропом. А вечером собирались дети из соседних домов, и начиналось веселье. Мы с Зинкой Гущиной были заводилами, как самые старшие. Придумывали разные игры и дурачились. Близнецы Кокорины всегда смешили нас, когда наступят один другому на ногу и кричат:
— А-а, у тебя мать умрёт.
Один раз стали говорить о приметах.
— Кто верит в чёрную кошку? — спросила Даша Сысоева.
— Я верю, что все чёрные кошки колдуны, — сказала Зинка Гущина.
— А я не верю, — заявила Таня Сырых, — Когда мне дорогу перебегает чёрная кошка, я всё время смотрю, есть ли белое пятнышко и всегда нахожу.
— А если бы не нашла белого пятнышка, то поверила бы? — спросила я.
— Всегда же есть белые пятна.
— Я тоже раньше боялась чёрных кошек, — сказала я, — Но один раз пошла в школу, и дорогу перебежала чёрная кошка. Что было делать? Надо же дальше идти. Тогда я сказала себе: если сегодня напишу контрольную на пять, я не буду верить в чёрных кошек. И, действительно, написала на отлично. И теперь не верю.
Даша Сысоева сказала:
— И я тоже не верю. Моя мама верит в одни приметы, а папа в другие. Потому что они родились в разных местах, мама на Урале, а папа в Ярославле. И они всё время смеются над приметами друг друга. И верят только в свои приметы. А мне кому теперь верить?
— А никому. В одном месте придумали одно, в другом другое. И думают, что верить надо только в то, что в моей деревне придумали, а в другой деревне — одни дураки, выдумали невесть что.
— А вот если в окно залетит птица, это плохо, — снова сказала Зинка Гущина.
Таня Сырых сказала:
— Наоборот, это хорошая примета. Это к какой-то вести.
— Ну и что, к нам залетел голубь, и я его выгнала, — сказала я.
— Ой, Сима, не надо было тебе выгонять, это плохая примета. Один дяденька выгнал птицу из дома и через три дня умер.
Мне стало как-то не по себе от этих слов.
Один из близнецов Кокориных, то ли Боря, то ли Ваня сказал:
— А что, она теперь тоже, что ли, умрёт?
Зинка стала успокаивать меня:
— Ну, может, не ты, а у вас где-то далеко живёт кто-нибудь старенький.
Это не обнадёжило меня. Я ушла и весь остаток вечера была подавлена. Хотя я и не верю в приметы, но, когда говорят такое, поневоле же начнёшь бояться. Не веришь, а всё равно страшно.
А поздно вечером Зинка Гущина неожиданно прибежала ко мне. С плачем:
— К нам в дом залетела птица, я же жалостливая, и я её выгнала. И что теперь? Я умру?
После её слов мне так и хотелось сказать:
— Конечно, а что ты хочешь? Будешь знать, как болтать, что попало и пугать. Что посулила другому, то и получай.
Но я почему-то начала помимо своей воли хохотать и не могла остановиться. То ли от облегчения, что мне теперь не одной пропадать, то ли от того, что совершилась месть за её страшное предсказание. Я была в таком состоянии, что уже было непонятно, то ли смеюсь, то ли плачу.
Зинка, увидев, что меня трясёт от смеха, тоже начала смеяться сквозь слёзы, и, успокоенная, ушла, а я больше не боялась, и потом, уже лёжа в кровати, меня охватывал нервный смех, когда я вспоминала об этом.
Третья глава
Лето потихоньку кончалось, и уже в самом конце мы с мамой поехали к родственникам, а по дороге решили заехать к её подруге Фае. Это было настоящее путешествие. Сначала надо ехать в город, потом пересаживаться и ехать на автовокзал, а потом на автобусе в посёлок Базино. Фая жила в одноэтажном доме, где было 4 квартиры и в каждую вёл отдельный вход: два с одной стороны и два с другой. И вот… Неужели такое бывает! Да нет. Просто невероятно! У входа в соседнюю квартиру я с удивлением увидела того мальчика. Я не верила своим глазам. Не может быть, чтобы снова был он? И опять смотрел на меня и тоже был с братом. Наверно, просто похож. Или тот же самый? И пока я раздумывала, его мама пришла к Фае и сказала, что её дети спрашивают, что за девочка приехала сюда. Тогда Фая сказала мне:
— Иди познакомься с ними.
Я так и обмерла. Что, я подойду и скажу: давайте познакомимся? Я так не умею, не знаю, о чём надо говорить, как себя вести. Хотя познакомиться очень хотелось, но я словно одеревенела, не знала, что предпринять. И, наконец, решалась. Пошла туда. Пришла и стою, молчу, жду, когда они начнут знакомиться, что-то спросят. Но мальчики тоже молчали. Помолчав какое-то время, я ушла. Если хотели познакомиться, так чего молчали? Знакомились бы. А на следующий день мы уже уехали.
— Оказывается, я тоже могу нравится, — сказала я тёте после приезда, — На меня обратил внимание один мальчик.
— Конечно. Каждый человек может кому-то понравиться просто так, без всяких усилий. И ты тоже.
Наверно, это правда. Вот, например, Суслова Маша из старшего класса очень серьёзная, никогда не улыбнётся, а у нее много друзей-мальчиков. Видимо, и серьёзные задумчивые люди тоже могут нравиться. Значит, и я не хуже других. Только бы не забыть это. Не хуже, не хуже…
Через несколько дней начинается учебный год. Идти в школу хотелось. Я всё-таки соскучилась, и интересно посмотреть на всех, как выросли за лето, как изменились. Да и в первый день все обычно приветливые. Накануне вечером я написала план борьбы со своими недостатками. У меня их много, поэтому план получился большой. Надо избавиться от сутулости, выучить биологию, перестать быть хмурой, научиться общаться со всеми, а не только со своей подругой Викой. Ещё следить за внешним видом: верхняя пуговица от пальто у меня оторвана, нет, чтобы пришить, а я просто придерживаю ворот одной рукой. Ещё надо поставить спектакль. Это очень давняя мечта. В прошлом году я нашла в книжке пьесу для школьного театра и попросила учительницу Елизавету Николаевну поставить с нами спектакль, но она сказала, что у неё нет времени для этого. Учителя в нашем посёлке живут, как все люди, у них есть семьи, они
