очень бережливо тратили.
Мы сократили все расходы,
Переплавили лишние золотые и серебряные сосуды
И продали драгоценные камни, которыми окружил себя Элагабал,
И все деньги – в казну.
А потом я повзрослел и стал сам принимать решения.
Маменька убедила меня обучиться ораторскому мастерству,
Чтобы воинов убеждать не золотом, а словами -
И по ее совету я так всегда и делал.
Мама плохого не посоветует, она все правильно говорит.
Да и бережливость нужно проявлять.
(задумывается)
И жену мне хорошую мама нашла!
Саллюстия… Какой прекрасной парой мы были!
Мы так любили друг друга!…
(молчит)
Давно я не вспоминал ее.
(молчит)
А потом однажды маменька сказала,
Что нам с Саллюстией нужно расстаться,
Потому что ее отец стал что-то злоумышлять против меня.
Ее отца…
(пауза)
Убили…
(пауза)
Наверное..
(пауза)
Ну, я не знаю, что с ним стало,
А Саллюстию мама отправила жить в Африку, в Киренаику.
(молчит, потом говорит с неуверенной убежденностью)
Ну, наверное, так было лучше.
Для всех лучше.
(воодушевляется)
Я Саллюстии решил письма писать -
Наверное, мои, императорские, письма
Ей доставили бы даже в ссылку в Киренаику!
Написал – но мама увидела его и порвала
И запретила мне впредь даже думать о Саллюстии.
(тревожась)
Очень надеюсь, что Саллюстия не пострадала.
(успокаиваясь)
Что же я больше не женился? Ведь империи нужен наследник.
Ладно, вернемся в Рим – и тогда сразу же женюсь.
(прислушивается, потом говорит встревоженно)
А почему так тихо в соседней зале?
Подходит к двери, открывает занавесь, смотрит.
АЛЕКСАНДР
(удивленно и одновременно испуганно)
Тут пусто! Тут никого нет!
(немного успокоившись)
Только два преторианца у двери.
(понимающе)
А – мама с моими советниками
Пошли, наверное, уговаривать легионеров.
(хмурясь)
Чего им, легионерам, не хватает?
Служат, жалованье получают.
(в размышлении)
А сколько они получают жалованья? Ведь я им ни разу его не повышал.
Собрался один раз повысить – но мама меня отговорила,
Сказала, что, мол, нечего бездельникам еще и жалованье повышать.
Мол, мы мирную политику ведем, дружим с соседями,
Поэтому не нужно перекармливать воинов деньгами.
(продолжает с гордостью)
И еще сказала, что недаром ее сын риторику блестяще знает -
Сможет убедить легионеров.
Бабушка еще сказала, что если бы она полагалась только на риторику,
И только с речами обращалась бы
К воинам гарнизона Рафанеи и Третьего Галльского легиона,
То после смерти Каракаллы наша семья не вернулась бы к власти в Риме.
(с доброй улыбкой, растягивая слова явно приятных воспоминаний)
Бабушка… Сколько лет ее уже нет – а я ее прекрасно помню.
Она смогла вернуть нашу семью в Рим, сделав Элагабала императором,
Но потом, когда он обезумел в своем разврате и неистовствах,
Она пыталась его увещевать – много пыталась.
Он же, хотя и сделал ее соправительницей и императрицей,
И женский сенат для нее создал,
Но считаться с нею быстро перестал -
Я слышал, как они это они с маменькой обсуждали.
Она оберегала маму, меня и всю нашу семью от его сумасбродств,
И меня они с мамой спасли от убийства, которое Элагабал задумал.
Когда же стало понятно, что он мчит себя к гибели,
Бабушка уже не пыталась его спасти -
Хотя он был ее старшим внуком.
Она спасла нас с маменькой, и после гибели Элагабала
Добилась провозглашения меня императором -
Да, собственно, моим именем Элагабала и убивали,
Потому что воины были разозлены тем, что он пытался убить меня.
(хмурится и раздражается)
Это я потом узнал, как он был ужасен!
Ему было столько дано возможностей -
А он и деньги, и время тратил на всякие непотребства!
(еще более раздраженно и громко)
Он заслужил свою гибель!
(более успокоенно)
Но нас с маменькой бабушка спасла, и я стал императором.
Меня воины любили, и сенат принял меня восторженно,
И наделил всеми возможными почестями – я еле смог отказаться от них!
(воодушевленно)
Я отказался и от имени Великого, и от звания Отца Отечества!
(слегка смеется)
Ну какой из меня, четырнадцатилетнего, Отец Отечества!
Хорошо, что бабушка и мама знали, что сенаторы так поступят,
И велели мне самому сразу отказаться от этих почестей.
(вновь грустнеет)
Бабушка… Я помню, что чувствовал, как она любит меня.
Мама всегда была строга, всегда настаивала,
Чтобы я учился, постигал военное дело,
Читал философов и правоведов, как теперь понимаю -
Чтобы готовился стать правителем Империи.
А бабушка тоже говорила мне, что нужно учиться -
Но и давала мне играть и веселиться.
Бабушка! Бабушка…
(Задумчиво молчит. Прислушивается. Потом говорит с тревогой)
Почему мама так долго не возвращается?
(успокоенно)
Мама меня бережет – чтобы я не тревожился и не рисковал.
Но я правитель!
(повышая голос и говоря четче)
Я – правитель Империи! Я – император!
Это я должен повелевать,
И все должны меня слушаться!
Почему мама все делает сама?!
Она ведь даже не спросила меня,
Что я считаю нужным делать,
Как я считаю нужным поступать!
(заметно снижает горячность речи)
Но мама всегда так поступала.
(заметно сникает)
Мама всегда делала то, что считала нужным.
(говорит тише)
А я – всегда слушался ее.
(подавленно)
А она говорила, что я -
Прекрасный сын и наилучший император -
Самый лучший император после Траяна.
(в подавленном состоянии)
А я не смог поход против парфян осуществить!
У них власть сменилась, царя убили,
Новая династия пришла к власти,
И мама сказала, что это – идеальная возможность
Навсегда избавиться от парфянской угрозы.
(замолкает; по его лицу видно, что эти воспоминания ему неприятны)
А этот новый царь разбил мои легионы, и где -
В моих родных краях – в Сирии!
Мои советники едва смогли договориться с ним о мире.
(молча ходит по зале, потом останавливается и говорит покорно)
В Риме, конечно, объявили, что я победил нового царя,
И отпраздновали триумф,
Но я-то знаю, что произошло на самом деле.
(грустнеет; молчит, потом говорит с недовольством)
И так во всем – всегда следую указаниям мамы!
Но почему?
(молча озирается по сторонам, потом продолжает)
