бойцам, четко произнося каждое слово, чтобы как можно глубже оно запало в сознание бойцов. — Враг силен и опытен, но мы одолеем его. В донских степях мы познали тяжесть и горечь отступления. Противник тогда намного превосходил нас в силах. Но мы навязывали ему бой, где только могли. И он не добился своей цели. Гитлеровцам никогда не овладеть Сталинградом! — Цетенко решительно рубанул перед собой крепко сжатым кулаком и, сделав небольшую паузу, продолжал:
— Они, конечно, умеют вести огневой бой. Но, заметьте, немецкие танки не шли в атаку без пехоты и поддержки авиации. А на поле боя экипажи «панцерников» не проявили ни особой смелости, ни оперативности. Наши же танкисты, как и все советские воины, показали в боях настоящую доблесть и отвагу.
Комиссар прошелся два шага вперед, два — назад, потом окинул всех внимательным взглядом:
— А что можно сказать об их пехоте?
Она сильна автоматическим огнем, но быстрого движения в открытой схватке и решительных атак я не видел. Наступая, фашисты не жалели патронов, но стреляли часто наугад. Ночью их передний край был хорошо виден, он высвечивался трассирующими пулями и ракетами всех цветов. В темноте фашисты всегда явно нервничали. Темнота им не по душе. А как мы ночью прослеживали их маневр? По автоколоннам. Они двигались в степи с зажженными фарами. Нередко танкисты нашей бригады громили эти колонны, проводя молниеносные ночные рейды. Так что захватчиков можно бить. И крепко бить! — закончил беседу Цетенко.
Надежными помощниками Василия Ивановича в работе с воинами были пропагандисты полка политрук Николай Васильевич Беляев и комсорг политрук Владимир Петрович Крупко. Беляев — бывший партийный работник из города Фрунзе, всегда серьезный и сосредоточенный, уже «разменял» к тому времени пятый десяток лет. Крупко — голубоглазый широколицый здоровяк выше среднего роста, всегда жизнерадостный, деятельный. Запас его энергии казался поистине неиссякаемым. С политруком у меня завязались крепкие дружеские отношения и установился полный контакт по всем вопросам боевой жизни.
Моим непосредственным начальником был капитан Василий Яковлевич Полуэктов, начальник штаба полка. Чернявый, с проницательным взглядом зеленовато-карих глаз, Полуэктов был прост в обращении с подчиненными, общителен. Узнав при встрече, что до войны я служил в Киеве, назвался земляком, харьковчанином, сразу перешел на «ты» и сказал, едва заметно шепелявя:
— Твой участок — оперативная работа. Будешь моей правой рукой. Что не ясно — обращайся в любое время.
Полуэктов познакомил меня со старшим лейтенантом Александром Павловичем Бирюковым, своим помощником по разведке. К тому времени двадцатипятилетний, горьковчанин Бирюков имел уже немалый боевой опыт разведчика. Полковых разведчиков он учил личным примером, по принципу «действуй, как я». Представительный, с хорошей военной выправкой, Александр Павлович был всегда уравновешенным и выдержанным, не терялся ни в какой обстановке. Не случайно он пользовался большим уважением всех, кто его знал.
С Бирюковым мы сразу нашли общий яэык и решали все вопросы сообща, во всем стараясь помочь друг другу.
В состав штаба входили также начальник связи старший лейтенант Александр Александрович Жиликов и «приписанный» решением командира начальник химической службы старший лейтенант Борис Владимирович Барабаш.
Двадцатидвухлетний Жиликов запомнился мне как самый эмоциональный и шумный человек в полку. Белобрысый, остроносый, порывистый, он чем-то напоминал еще несформировавшегося подростка, не знающего куда девать бьющую через край энергию. Про него говорили: «Не Жиликов, а живчик».
Барабаш тоже отличался общительным и живым характером, но был более спокоен и рассудителен, может быть потому, что был старше своего друга на четыре года. Оба дружили еще в 166-й бригаде, откуда и перешли в полк.
Мало кто из нас в те дни мог похвастаться законченным высшим образованием. А Борис Владимирович успел перед войной закончить Днепропетровский химико-технологический институт. К тому же он отличился большой работоспособностью. Не имея специальной военной подготовки, Барабаш довольно быстро освоил штабную службу, научился оперативно и четко исполнять тот или иной документ, уверенно читать топографическую карту. Он успешно справлялся с самыми разнообразными заданиями.
Каждое утро командир полка и начштаба собирали своих помощников и начальников служб и ставили перед ними задачу на день. По вечерам производили анализ сделанного за день и помогали в составлении боевых оперативных документов. Все работники штаба от подъема и до отбоя были заняты самыми разнообразными делами, связанными с боевой учебой, подготовкой различных материалов для командования, организацией службы охранения, распределением прибывающих людей, материальной части, различных запасов и многими другими вопросами.
В нескончаемых повседневных делах штабники незаметно «притирались» друг к другу и становились хорошо слаженным коллективом, где каждый понимал другого с полуслова и жил общими интересами. Со временем у нас возникло настоящее фронтовое братство. Мы вместе переживали и тяжелую боль утрат и радость боевых успехов.
Комплектование и сколачивание подразделений полка шло ускоренными темпами. Прибывая из разных уголков страны, люди быстро осваивались в новой обстановке и сразу становились неотъемлемой частицей воинского коллектива: Обстрелянные, побывавшие в боях солдаты и командиры делились опытом с новичками.
Мне довелось слышать, как наставлял молодых танкистов лейтенант Петр Сухов, командир взвода «тридцатьчетверок».
— Забудьте, что вы новички, — ободрял он вновь прибывших. — Считайте себя зубрами в своем деле. В бою действуйте смело и решительно. А если все же почувствуете, что немного страшновато, вспомните: фашисту за его броней еще страшней. Броня-то у них не очень надежная! Сколько раз наши снаряды проламывали ее! Так что им в тех коробках совсем невесело. А вам стоит побывать раза два в атаке, да еще отличиться, как появится уверенность. Будете драться, как бывалые. В какой бы переплет ни попали — не вешайте носа, не впадайте в уныние. Потом, глядя на вас, ваш же товарищ скажет: «Вот герой! Всегда бодрый, спокойный, уверенный. Надо и мне подтянуться». Так, что ли, Дрогаченко, или нет? — обратился лейтенант к сидевшему рядом механику-водителю сержанту Ивану Дрогаченко.
— Так точно! — вскочил тот, но взводный жестом усадил его и продолжал:
— Помните: поединок выигрывает тот, кто упредит с выстрелом. Прицельным выстрелом! Недаром говорят: «Кто на полигоне спотыкается, тот в бою раскается». А чтобы этого не случилось, натренируйтесь до автоматизма действовать при танковом оружии. Зря люк во время боя не открывать, из башни не высовываться! Иначе срежет пулеметной очередью. Наблюдать надо, не открывая люка. Наблюдать всем, непрерывно и цепко. Обо всем замеченном сразу же докладывать командиру. Находясь в танке, нужно все примечать, взвешивать, что называется, вертеть головой. Словом, воевать надо сноровисто и расчетливо, — закончил свою речь Сухов.
Я заметил, что танкисты слушали лейтенанта с большим вниманием. Уж очень он доходчиво и живо рассказывал…
Окончательно наш полк
