class="p1">— Иди и сделай это. А я перенесу время нашей встречи на другой день.
Пять лет назад
— Послушайте, мальчики, — говорит Уоррен. — Не знаю, говорил ли вам об этом отец перед смертью, но мне он не сказал ни слова. Мы могли бы сделать это официально, когда я зачитаю вам все с адвокатом, но я подумал, что будет лучше, если мы сначала поговорим об этом наедине.
Я не понимаю. Мы с Алексом — его единственные наследники, его единственная семья.
— Все должно быть довольно просто, — говорю я.
— Все просто, — говорит Уоррен. Он берет прошитый документ и объемный конверт и подталкивает их к нам с Алексом через стол. Алекс берет конверт, на котором написано:
НЕ ВСКРЫВАТЬ ДО…
Дня рождения Райана через пять лет после моей смерти;
Свадьбы Райана;
Любых непредвиденных обстоятельств.
Я придвигаю к себе документ со скрепленными листами бумаги. Сверху написано «Последняя воля и завещание». Я смотрю на Уоррена, и он кивает. Я толкаю его обратно через стол к нему.
— Я не хочу этого. Почему ты не можешь просто сказать нам? — говорю я.
— Ты же знаешь, мы не любим драмы такого рода, — говорит Алекс.
— Но, видимо, ваш отец любил. — Уоррен открывает документ и пролистывает его, а затем останавливается и указывает на конкретный раздел. — В завещании много общих формулировок, которые ничего не значат. Основная часть находится вот здесь, в этих нескольких строчках. — Уоррен постукивает по бумаге, издавая звук, который эхом разносится по комнате. — Он все оставил тебе, Райан. Все.
— Что значит «все»? — спрашиваю я.
— Все. Дом, банковские счета, инвестиции, бизнес. Все. Все твое. С одной оговоркой. У тебя есть время до твоего дня рождения через пять лет, чтобы жениться.
— Мне кажется, я неправильно тебя понял. У меня есть пять лет, чтобы жениться?
— Это просто смешно, — говорит Алекс. — Не могу поверить, что он пытается управлять нами из могилы.
— Справедливости ради, Алекс, не похоже, что он пытается контролировать тебя. Здесь есть отдельная строчка, где он говорит, что ты ничего не получишь.
— Когда он составил это завещание? — спрашивает Алекс.
— Я тоже задавался этим вопросом, — говорит Уоррен. — Я знаю, что вы двое не всегда ладили друг с другом. И он был не самым лучшим отцом для тебя. И я сожалею об этом. Но похоже, что он составил это завещание пять лет назад. Значит, это произошло после твоего прихода в компанию. После того, как ты убедил его присоединиться ко мне и нашей работе. Мне кажется, что это своего рода возмездие. Не то, чтобы твоему отцу не нравилось быть миллиардером, но, возможно, отношения с тобой и то, что именно благодаря тебе компания стала такой успешной, давили на него. На самом деле я не знаю. Хотя мы с ним были очень близки, но никогда не приходили к согласию, когда дело касалось того, как он обращался со своими сыновьями.
— Это полная чушь, — говорит Алекс. — Я потратил годы на развитие этой компании, сделал его богаче, чем он мог себе представить, и что мне достается?
— Ничего, — отвечает Уоррен. — В соответствии с завещанием ты должен быть отстранен, лишен всех полученных тобой привилегий и фактически уволен.
— А что, если я сам верну его в компанию? — спрашиваю я. — Я могу передать ему дом или деньги? Если все принадлежит мне, я должен иметь возможность делать с наследством все, что захочу, верно?
— Хотелось бы, чтобы все было так просто. Здесь все предусмотрено. Ты не можешь ничего ему отдать. Но я нашел одну лазейку. — Уоррен открывает свой портфель и начинает рыться в нем, а затем достает документ. — Это список всех активов твоего отца, не связанных с домом, бизнесом или банковскими счетами. Я говорил об этом с адвокатом перед встречей с вами, и это единственная лазейка, которую он смог найти. Ты можешь отдать Алексу любой из этих активов или все, и это не будет противоречить завещанию.
Он передает Алексу документ. Алекс берет его и начинает просматривать список. На одном пункте он останавливается и усмехается, затем качает головой.
— Невероятно, — говорит он.
Он опускает документ и протягивает его мне, указывая пальцем на одну из строчек.
— Я возьму это.
Я смотрю туда, где остановился его палец, а затем перевожу взгляд на Уоррена.
— Ты уверен, что все это его активы, и я могу делать с ними что угодно?
— Да, все до единого.
Я передаю список Алексу.
— Ты должен забрать их все. Все до единого. Это неправильно. Мы должны делить все 50 на 50, но так как мы не можем, возьми их. Мне все равно, что они из себя представляют, забирай их все. — Челюсть Алекса сжимается, глаза прищурены. Ему больно, он оскорблен, и я вспоминаю десятилетнего мальчика, которого обвинили в смерти нашей матери.
— Нет. Мне ничего от него не нужно, кроме этого пункта в списке. Ты знаешь, что он для меня значит.
Я понимаю, и, когда киваю, Алекс снова подталкивает ко мне листок. Я поворачиваюсь к Уоррену.
— Оформи документы, чтобы «John's Bar and Grille» принадлежал Алексу.
Алекс встает, затем поворачивается ко мне.
— Спасибо, Райан, я ценю это. Думаю, мы увидимся через пять лет, если ты не женишься раньше.
— Нет, подожди, Алекс. Это не обязательно должно быть так.
— Нет, должно. Думаю, отец наконец-то добился того, чего всегда хотел. Одним сыном меньше.
Алекс выходит из кабинета, и я встаю, чтобы догнать его.
— Нет, Райан, — говорит Уоррен. — Ты должен отпустить его. Это тоже указано. Я продолжу искать лазейки, но пока то, что сделал твой отец, не вызывает сомнений. Он не хочет, чтобы вы с братом поддерживали отношения. И, если ты не хочешь потерять все, я советую тебе подчиниться. Это также означает ежемесячные встречи здесь со мной и остальными членами нашей группы в качестве совета попечителей по завещанию. Я буду наблюдать за тобой, чтобы убедиться, что ты женишься в указанный срок.
— Я не хочу, чтобы все было так. Ни с моим братом, ни с тем, что меня заставляют жениться, ни с чем другим.
— Знаю. Мне бы хотелось, чтобы я мог что-то сделать. Но сейчас все будет так, как указано в завещании. Так что, если в этом конверте нет ничего, что могло бы изменить ситуацию, и ты, и твой брат теперь потеряли то, что осталось от вашей семьи.
Глава 3
Карина
Месяц до дня рождения Райана
Проснувшись на следующий день, я чувствую себя позитивной и счастливой.
