— Нечего хихикать. Это тебе не шуточки. Это загадка, — пробурчал он. — Так вот. У каждого из этих троих парней есть по одному доллару — в сумме три доллара. Элмо, ты меня слушаешь?
Элмо поерзал на своем сиденье.
— К сожалению, — проворчал он из-под своей шляпы.
— Слушайте дальше. А мячик они потеряли. Поэтому им нужно купить новый.
Санни привстала и повернулась к нему.
— Где это они найдут мячик за три доллара? — поинтересовалась она.
— Санни, ну это же неважно... — начал было Ник, но тут же запнулся. Для Санни Чан любая загадка должна выглядеть правдоподобно.
— Ладно, ладно. Это не новый мячик, Санни, — выкрутился он. — Эти ребята подумали и решили, что они могут купить вполне приличный подержанный мячик за три доллара.
Санни кивнула. Теперь она была удовлетворена.
— Валяй дальше, — разрешила она.
— Премного благодарен. И тут они встречают своих друзей. Один из парней говорит: «Привет, Бен, ты случайно не знаешь, где мы можем купить подержанный крикетный мячик?» А Бен знает, где можно купить все, что угодно. «У моего кузена как раз есть такой», — отвечает он. «Мы можем заплатить три доллара». — «Думаю, это подойдет», — соглашается Бен.
— Ник, короче, — перебила Лиз. — В чем суть загадки-то?
— Подожди, подожди. Так вот, Бен исчезает, зажав в кулаке горсть мелочи — три доллара, помните? Он находит своего кузена и спрашивает его: «У тебя еще остался тот мячик, который ты хотел продать?» Кузен показывает ему мячик, довольно потрепанный, поэтому Бен предлагает: «Я даю тебе за него два пятьдесят».
— Никто не хочет упускать свою выгоду, — пробурчал Элмо.
— Нет, просто Бен решил, что он не стоит трех долларов. Кузен ведь согласился на два пятьдесят. Бен отдал ему деньги и удалился с крикетным мячиком и пятьюдесятью центами.
Ришель наконец оторвалась от своего журнала.
— О чем это вы? — полюбопытствовала она. — Может, повторите еще раз с самого начала?
— Да брось ты, Ришель, — быстро сказала Лиз. — Я/гебе потом расскажу. Давай дальше, Ник.
— Ну и вот, теперь у Бена возникла проблема: как поделить пятьдесят центов на троих. То есть не может же он вернуть своим друзьям по шестнадцать и две третьих цента каждому?
— А почему бы ему не отдать каждому по десять центов, а оставшиеся двадцать прикарманить? — предложила Санни.
— Ты что, слышала загадку раньше? — обиделся Ник.
— Нет, не слышала.
— Именно так он и поступил, — сказал Ник. — Он вернулся к своим приятелям и объявил им, что купил мячик за два доллара семьдесят центов. Он отдал им мячик и по десять центов каждому. Они довольны. Он доволен. Он вовсе не собирался что-то там выгадывать для себя, но оказалось, что легче присвоить двадцать центов, чем поделить их.
— Так в чем загвоздка? — недоумевала Лиз.
— А суть загадки вот в чем: каждый из них заплатил по девяносто центов. Ведь они дали ему по доллару, а он вернул им по десять центов, верно?
— Верно, — согласилась Лиз.
— Девяносто умножить на три — будет два доллара семьдесят, так?
— Так.
— А два доллара семьдесят плюс двадцать центов — будет два доллара девяносто, правильно?
— Правильно.
— Так куда же делись еще десять центов?
Воцарилась тишина. Элмо отодвинул с лица шляпу и выпрямился. Я широко раскрыл глаза. Ник выглядел очень довольным.
— Погоди-ка минутку, — забеспокоился Элмо. — Ты снова нас дурачишь?
— Подумайте хорошенько, — сказал Ник. — Но я что-то сомневаюсь, что вы догадаетесь. А ты, Том? Ты ведь любитель всяких загадок?
Он был прав, я действительно их любил. Но не тогда, когда засыпал на ходу. Я снова закрыл глаза и привалился к оконному стеклу.
— Потом, — пробормотал я. — Попозже.
Глава II БАНЬЯН-БЕЙ
Ник заканчивал повторять свою крикетную загадку уже в третий раз, когда «ШЕЙЛА» вползла наконец в Баньян.
Один беглый взгляд — и сердце у меня екнуло.
Баньян оказался совсем не похож на Нак-Нак. Большинство магазинчиков на улочке, которая считалась главной, были заколочены, и прибой здесь не шумел, потому что этому мешал длинный волнорез, терявшийся далеко в море.
Ничего уродливого в этом городке не было. Он действительно выглядел очень мирным, как и говорил отец. Но он был каким-то уж слишком спокойным, если вы понимаете, о чем я говорю. Казалось, он спал беспробудным сном.
Я огляделся по сторонам в поисках отца, но его что-то не было видно. Потом со скамейки напротив универмага «Скиннер» поднялась длинная тощая фигура и двинулась по направлению к автобусу.
Это был он.
На нем были драные, потертые, заляпанные краской джинсы, кожаная безрукавка с бахромой и никакого намека на рубашку под ней. Лохматая войлочная шляпа была таких размеров, что его лица под ней я разглядеть не мог. Я привык видеть, что его волосы собраны сзади в хвостик, но теперь они были заплетены в две косички, свисающие на загорелую грудь.
— Смотрите, абориген вышел на охоту, — присвистнул Ник. — Я балдею от этих косичек.
Он и вообразить себе не мог, что это явление — хозяин дома, в котором нам предстоит провести неделю.
Я почувствовал, как краска заливает мое лицо. Я понял, что был не совсем готов к такому повороту. К реакции моих друзей на появление моего блудного отца.
Лиз бросила на меня взгляд, быстро оценила ситуацию и кинулась на помощь.
— Эй, Том, это ведь твой родитель? — громко сказала она. — А ведь ты никогда не говорил, что он — хиппи.
— Ой, — поперхнулся Ник. Ришель хихикнула.
Отец поравнялся с автобусом, когда мы уже высадились.
— Добро пожаловать, — сказал он. Он обнял меня и улыбнулся остальным.
— Значит, вы и есть «Великолепная шестерка»? — сказал он. — Приятно наконец с вами познакомиться. Надеюсь, сил у вас действительно достаточно. Вам они очень пригодятся. Вы у меня будете вкалывать до седьмого пота.
Ришель, не мигая, смотрела на него широко раскрытыми, полными ужаса голубыми глазами. Я знал, что отец шутит, но она-то этого не знала. Я бы не удивился, если бы она сейчас пискнула: «Ах вот как? Тогда — счастливо оставаться». И рванула бы обратно в автобус.
К счастью, отец заметил, какое впечатление произвели его слова, и рассмеялся.
— Я просто пошутил, — успокоил он всех. Ришель криво улыбнулась.
Водитель автобуса, ухмыляясь, наблюдал за всей этой сценой из окошка, потом помахал нам рукой.
