— Ты читала то, что я велела моим агентам сообщить прессе, — хихикнула Блисс.
— Но зачем — зачем такая таинственность?
— Если люди узнают, что я и Дикси — одно лицо, они перестанут серьезно воспринимать мои скульптуры. Меня считают настоящим художником, а не человеком, который делает игрушки вроде этих. Но, с другой стороны, я должна на что-то жить. Откуда у меня, вы думаете, мое состояние? Уж никак не от продажи моих серьезных работ, уверяю вас. Они не окупают даже моего ежегодного счета от бакалейщика.
Она прижала палец к губам.
— Но все это строжайшая, страшнейшая тайна. Никому ни слова. Договорились?
— Договорились.
Блисс протянула слона в юбочке Ришель.
— Прими это от меня с наилучшими пожеланиями, — сказала она. — Нужно только вставить проводки и сделать простенький абажурчик. Это не будет дорого стоить.
Я думал, Ришель грохнется в обморок.
— О, спасибо большое, — пролепетала она.
— Пожалуйста, — улыбнулась Блисс. — Всегда приятно встретиться с поклонником твоего творчества.
Отец вернулся домой этим же вечером. Он нашел Фей на ее выставке, в добром здравии. Можете себе представить, как он был изумлен, когда узнал, что тут творилось в его отсутствие.
Мы замечательно провели эту неделю. Электричество и телефон починили. Мы гуляли по пляжу, разводили костры и пекли картошку. Мы даже мастерскую покрасили.
Вот только купаться нам не хотелось. И рыбу мы тоже не ловили. Воды с нас и так было предостаточно.
В свободное время я рисовал, Элмо читал, Санни бегала трусцой, Ник играл с папой в шахматы, а Лиз трудилась над своей поделкой.
Получилось очень здорово. Это была доска, на которой нарисовали (я нарисовал, естественно) большую белую акулу, потом приклеили пару рыболовных крючков и кусочек лески, фотографию лампы Дикси и маленькую пластиковую коробочку, которую, в свою очередь, облепили ракушками, песком, палочками, галькой и другими штуковинами, которые Лиз насобирала в течение этой недели.
К этому всему она добавила детскую карнавальную маску, которую откопала в универмаге «Скиннер». Как символ того, объяснила она, что все жители Баньян-Бея на самом деле не совсем такие, какими кажутся на первый взгляд.
Вдобавок, она прилепила туда щепотку орегано. Наше сержант Блуэтт так и не вернул (скорее всего ему просто стыдно было показываться нам на глаза), но нам немножко выделила миссис Скиннер. И плюс к этому еще кое-что из тому подобной «чепухи». Ник заявил моему отцу, что если ее магазин пойдет в гору, то это только благодаря ему.
А Ришель не могла налюбоваться на свою лампу Дикси и не выпускала ее из рук. Ник, не переставая, дразнил ее. Он говорил, что через неделю ее от этой лампы будет тошнить.
— Зато, если я захочу ее продать, — сказала она, — я получу не меньше пяти сотен долларов.
Этот аргумент его просто сразил.
В наш последний вечер Ник опять вспомнил про свою крикетную загадку и повторил ее. На этот раз слушала и Ришель.
— Я сдаюсь. — Лиз зевнула. — Давай, говори ответ.
— А я не знаю ответа, — сказал Ник. У всех вырвался дружный стон.
— А что такого? — Он усмехнулся. — Мне, может, тоже хочется узнать ответ. Поэтому-то я вас и спрашивал.
Ришель бросила на него быстрый взгляд.
— Но ведь это совершенно логично, — сказала она.
— Тогда просвети нас, — насмешливо сказал Ник.
— Просто вопрос об этих десяти центах был поставлен неправильно. Ты нас только запутал, — начала объяснять Ришель. — Слушайте. Каждый из этих ребят заплатил по девяносто центов, так?
— Нет, они заплатили по доллару и получили по десять центов сдачи, — уточнил. Ник.
— Но это ведь одно и то же. Каждый заплатил девяносто центов. Трижды девяносто — это два доллара семьдесят, так?
— Так.
— Их приятель заработал на этом двадцать центов. Отнимите эти двадцать центов и получите два доллара пятьдесят, верно?
— Опять верно.
— А тот парень, который продал мячик, получил как раз два доллара пятьдесят. Так что же в этом такого мудреного?
И тут все встало на свои места. Да это же яснее ясного! Мы переглянулись, а потом разом посмотрели на Ришель.
— Как ты догадалась, Ришель? — спросил я.
— Нужно смотреть на вещи проще. — Она пожала плечами. — И не забивать себе голову ничем лишним. А иначе вы запутаетесь — и все. — Она повернулась и ушла, любовно прижимая к груди свою лампу Дикси. Готовиться к отъезду.
— Это все морской воздух, — сказала Лиз. — Думаю, он благотворно на нас подействовал. По крайней мере, прочистил мозги.
— Приезжайте в Баньян-Бей, если хотите обрести мир и спокойствие! — протянул Ник. — Вас ждет прочистка мозгов, решение неразрешимых загадок...
— И прочие чудеса, — улыбнулась Лиз, глядя на свою поделку.
Папа посмотрел на нас и покачал головой.
— Ну что, ребята, научились немножко уму-разуму?
— Надеюсь, нет, — ответил я. И на этот раз я не шутил.
