которой стоял, воздух, которым дышал, судьбу, которая отнимала у него самое дорогое.
Отстранившись от едва дышавшей жены, он резко вытянулся и бросился в сторону, в два размашистых шага настигая старуху. Он лихорадочно вцепился рукой в испачканную кровью рубашку на груди и с силой тряхнул дряхлое тело.
— Ты должна что-то сделать. Ты же ведьма! Колдуй, окаянная! — с яростью выплевывал он каждое слово ей в лицо.
Костлявые пальцы вцепились в крепкое запястье.
— Я не могу. Это мне неподвластно. Она уже одной ногой на том свете. Как ты не понимаешь?!
Она не боялась мужского гнева, но понимала его боль и отчаяние, терпеливо снося грубость и почти не сопротивляясь. Зорица уже приготовилась к тому, что Веслав швырнет её в сторону, но вместо этого хватка ослабла. Мужчина упал перед ней на колени и, вцепившись в подол длинной юбки, прижался головой к ногам.
— Богами молю! Сделай хоть что-нибудь, — по щекам, высоко поросшим густой черной бородой, потекли горестные слезы.
Старуха онемела, переводя растерянный взгляд с мужчины на умирающую и обратно. Она могла заживить глубокую рану, излечить тяжелый недуг, вывести хворь и приворот — боги наделили её даром — но вот вырвать человека из костлявых цепких лап смерти…это может сделать лишь сильная магия, совершенно иного порядка. Обратиться к таким силам значило проклясть свою душу и обречь себя на…
Целительница вспомнила свои прошлые молодые лета. Жизнь её никогда не была беззаботной и простой, но боги были благосклонны к ней за все старания, за всю ту помощь, которую Зорица оказывала людям. Они приняли её в чужом краю, обогрели и накормили, дав кров над головой. С тех пор она и осталась жить в деревне, которая вскоре стала для неё родным домом. Она многое отдала, многим пожертвовала, но теперь молодость ушла.
«Я стара и слаба, неизвестно сколько ещё мне отведено, а они…, — тяжёлые думы терзали душу, — …они молоды. Могу ли я позволить Инге умереть? А Веслав? Как он будет жить дальше? Сможет ли… или убьет себя в тот же день, когда тело жены и ребенка закроют в домовине?»
Размышляла она недолго, решение приняла почти не сомневаясь. Пригнулась, поддерживая больную спину, и потянула безутешного мужчину за руку.
— Поднимайся, староста. Есть способ, да только он опасный и непредсказуемый. Я могу попробовать провести ритуал, но мне неизвестно, какие могут быть последствия. Возможно, и не получится спасти твою жену и ребенка, а если и отниму их у смерти, то не знаю, что с ними станется дальше.
Она пыталась предупредить Веслава об опасности обращения к темным богам и проведения запретного ритуала, но тот уже был согласен на что угодно, только бы вернуть семью. Он услыхал, что это возможно, и этого было достаточно для принятия окончательного решения.
Он вытянулся во весь рост и, дрожа всем телом, кивнул:
— Проводи! Последствия не важны! Верни мне жену и ребёнка. Я готов на всё ради них, — в потускневших глазах заблестела надежда. — Говори, что тебе нужно.
Обреченно вздохнув, старушка приподняла передник и достала из широкого залатанного кармана на юбке небольшую книжечку, обтянутую черной потертой кожей. С первого взгляда было понятно, что она повидала на своем веку много больше, чем её обладательница. Вместе с книгой Зорица выложила на стол пучок сухоцветов, туго стянутых серым шнурком.
— Ты была готова к этому? — глаза Веслава расширились от удивления, а густые брови поползли вверх.
— Эти предметы всегда со мной. А теперь хватит попусту молоть языком.
Женщина подошла к несчастной и, пощупав пульс, нахмурилась, облизывая сморщенные сухие губы.
— Очень плохо. Времени мало. Скорее неси таз с водой, — она ткнула скрюченным пальцем на стоящую на полу ёмкость с багровой жидкостью. Времени для того, чтобы натаскать чистой, уже не было. Да и не нужно это было. По правилам древнего ритуала, нужна жертвенная кровь. Если Инга испустит дух, то это конец, и все усилия будут напрасны, а платить, несмотря ни на что, придется.
Мужчина вмиг поднёс таз с окровавленной водой и поставил у ног целительницы, внимательно следя за каждым её движением и внимая каждому слову.
Ведьма, как часто называл её староста, растерла в ладонях сухоцветы и бросила их в воду, тихо нашептывая себе под нос какие-то заклинания. Потом подняла руки кверху, переплела пальцы странным, неестественным образом и громогласно, помолодевшим голосом, воззвала к трём Богам:
— Прими моё искупление, Белобог! Прими мою жертву, Чернобог! Прими моё подношение, Марена!
Она опустила руки и, хватая со стола толстую свечу, освещающую комнату дрожащим пламенем, впихнула её ничего не понимающему Веславу.
— Жги воду, — скомандовала старая, пока доставала из-под передника очередной ритуальный предмет.
— Воду?
Мужчина уставился на нее, точно та обезумела.
— Кидай свечу в воду и не задавай лишних вопросов!
Веславу оставалось надеяться только на то, что Зорица знала, что делала. Он выполнил приказ и бросил свечу в воду. На его глазах произошло то, что не поддавалось разумному объяснению. Магия, не иначе. Вода вспыхнула в тот же момент, как только танцующий язычок пламени коснулся её поверхности. Свеча утонула, а кровь в тазу зашипела, запузырилась, практически исчезая и оставляя в воде едва заметный розоватый оттенок. Огонь не погас.
— Приготовься.
— К чему?!
Но больше бабка ничего не сказала, а мужчина с ужасом наблюдал, как в иссохших руках заблестел тонкий клинок с кривым лезвием. Послышался треск рвущейся ткани и перед его взором обнажился давно округлившийся живот его жены.
Не дыша, Зорица поднесла кинжал к телу и медленно острым концом сделала неглубокий надрез.
— Что…что ты творишь?!
Сохраняя тишину, целительница голыми руками взяла «горящую воду» и плеснула на живот умирающей.
Веславу сделалось дурно. Казалось, что его бедная Инга сейчас загорится, и это он сам обрёк её на стремительную кончину.
Но к его удивлению, огонь начал гаснуть, словно впитываясь в тело с блестящими каплями воды.
Едва староста раскрыл рот, чтобы что-то сказать, как глаза его жены неожиданно распахнулись, а из горла вырвался пронзительный крик.
— А-а-ааааааа! — комната вновь наполнилась тяжёлым дыханием и звуками приближающихся родов.
Целительница бросилась к роженице, согнула её ноги в коленях, а сама присела, готовясь принять ребенка.
— Тужься! Ты сможешь! — вопила она что есть мочи, заглушая стоны и всхлипывания.
Для Веслава время словно остановилось. Он не мог поверить в то, что сейчас происходит. Его почти умершая жена очнулась, и сейчас на свет появится его ребёнок. Зорице удалось. Таинственный ритуал сработал. И лишь пронизывающий детский крик «уа-уа» вывел мужчину из транса. Он коснулся задеревеневшими
