На одном из перекрестков он краем глаза уловил движение. Слева в полутьме пряталось едва заметное миниатюрное существо ростом чуть выше, чем по пояс человеку. Из-под черного капюшона маленькой мантии в сторону Астеляна сверкнули холодным синим светом два глаза. Существо поспешно подалось обратно во тьму и исчезло. По мере спуска вглубь склепа замешательство Астеляна все возрастало, поэтому он не сразу осознал, что процессия остановилась. Темные Ангелы повернулись и вышли тем же путем, которым явились, оставив его и Борея в круглой камере около двух десятков метров в поперечнике с глухими железными дверями по периметру. Все двери, кроме одной, оказались закрыты, и Борей ткнул пальцем, указав направление. Астелян колебался лишь мгновение, а потом шагнул через порог и тут же замер, ошеломленный открывшимся внутри зрелищем. Небольшую, примерно пятиметровую комнату освещала жаровня в дальнем углу. Весь центр занимала каменная плита с привинченными к ней железными кольцами, с которых свисали тяжелые цепи, металлические приспособления на полке у стены угрожающе блестели, отражая мерцание углей. Еще двое космодесантников в рясах ожидали вошедших, их лица скрывали тяжелые капюшоны, на руках эти Темные Ангелы носили клепанные металлические перчатки. Один из них шагнул вперед, из-под капюшона мелькнула костяная белизна маски. Дверь захлопнулась за Астеляном, он обернулся и обнаружил, что Борей тоже прошел внутрь. Капеллан стащил с себя шлем и теперь держал его под мышкой. Пронзительные глаза смотрели так же холодно, как и плоский лик черепа со шлема. Голова, как и у Астеляна, чисто выбритая, была отмечена едва заметными шрамами. Левую щеку украшала татуировка с символом ордена — крылатым мечом, изо лба буграми выступали штифты за выслугу.
— Ты обвиняешься в том, что предал Императора и Льва Эль'Джонсона, и я как капеллан-дознаватель ордена Темных Ангелов нахожусь здесь, чтобы руководить твоим спасением, — произнес Борей речитативом.
Тон капеллана был мрачен. Астелян рассмеялся в ответ, смех эхом отразился от голых стен.
— Ты должен стать моим спасителем? — огрызнулся он. — И какое право ты имеешь судить меня?
— Покайся в прошлых грехах, признай ошибочным путь вашего Лютера, и твое спасение получится быстрым, — произнес Борей, не обращая внимания на презрение Астеляна.
— А если я этого не сделаю? — поинтересовался Астелян.
— Тогда твое спасение будет долгим и трудным. — Борей многозначительно глянул в сторону полки, на которой лежали лезвия, щипцы и клейма.
— Значит, Темные Ангелы забыли прежнюю славу и выродились в варваров и палачей? — Астелян сплюнул. — Темные Ангелы были воинами, блестящими рыцарями битвы. И все же, прячась в здешней тени, они сами сделались тенью.
— Так ты не раскаиваешься в своих поступках? — снова спросил Борей.
Лицо его выражало решимость, в голосе проскользнул гнев.
— Я не совершил ничего плохого. Я отказываюсь отвечать на твои претензии и не признаю за тобой права обвинять меня.
— Очень хорошо, тогда постараемся снять бремя с твоей души, — заявил Борей, снова бросив взгляд на орудия пытки. — Если ты не покаешься добровольно и не заслужишь тем самым легкую смерть, нам придется изгнать грех из твоей души путем боли и страдания. Выбор за тобой.
— Никому из вас не удастся снять груз, который я на себя взвалил, — заявил Астелян. — Никому в этой комнате я и пальцем не дам себя тронуть, так что применяйте силу, если хотите.
— А вот это твой последний просчет. — Борей мрачно усмехнулся и подал знак одному из Темных Ангелов. — Брат-библиарий Самиил быстро все поправит.
Космодесантник откинул свой капюшон и открыл темное, обветренное лицо. Татуировка над правой бровью имела вид крылатого меча с навершием в форме глаза. Выбритую, как и у других, кожу головы испещряли крестообразные шрамы и следы ожогов. В глазах Самиила что-то шевельнулось. Астеляну понадобилось время, чтобы понять — это движение создавали крошечные искры психической силы.
Астелян шагнул к Борею, занося кулак для удара.
— Арканатум Энергис!
Самиил словно выплюнул эти слова. Синие молнии выскочили из пальцев псайкера и ударили Астеляна в грудь, швырнули его через всю комнату и припечатали о стену. Древний камень раскололся, и Астелян скривился от боли. Голубоватые искры плясали на его броне в течение нескольких ударов сердца — как раз столько понадобилось, чтобы подняться на ноги.
— И вы называете меня предателем, вы, допустившие колдуна в свои ряды! — проворчал Астелян сквозь зубы, с отвращением глядя на Борея.
— Молчать! — рявкнул Самиил.
Его голос пронзил разум и сокрушил чувства точно так же, как психический удар только что сломил тело Астеляна. Сопротивление длилось краткие мгновения, прежде чем сила ушла из рук и ног и Астелян обмяк внутри собственной брони. Сервомоторы взвыли, пытаясь удержать тело в вертикальном положении.
— Спать! — снова приказал Самиил.
На этот раз Астелян сумел дать отпор и на короткое мгновение воспротивился желанию опустить веки.
Его открытый взгляд перехватил библиарий, и в тот же миг псайкер нанес ответный удар всей силой своего разума. Мысли смешались, зрение исказилось, и рев заполнил уши. Астелян отчаянно и безуспешно пытался освободиться от пылающего взгляда Самиила. Будто прикованный, он не мог отвернуться и поневоле все глубже погружался в колдовской огонь, полыхавший в глазах псайкера.
— Спать… — повторил Самиил, и Астелян провалился в беспамятство.
Очнувшись, Астелян не удивился, обнаружив себя прикованным к плите для допросов. Оглядев толстые звенья цепей на руках и ногах, он моментально понял, что даже его необычайная мощь не дает никаких шансов вырваться из оков. Он был лишен брони и лежал голым на каменном ложе. Жесткую кожу на бугрящихся мускулах покрывали десятки шрамов от операций, когда-то превративших его в космодесантника. На груди и животе чуть блестела темная вторая кожа, сквозь нее проходили разъемы для проводов и кабеля, которые в бою обеспечивали взаимодействие с силовой броней. Теперь металл бездействующих соединений и схем, проходя сквозь тело, холодил плоть. Оглядевшись, Астелян понял, что он один в комнате, и спросил себя, насколько быстро явятся мучители, хотя, в сущности, это не имело значения. Он хорошо знал, что сумеет блокировать любую боль, какую они осмелятся ему причинить. Боль — это слабость, у космодесантника из ордена Темных Ангелов нет слабых сторон. Лежа в ожидании, он напомнил себе о перенесенных в бою ранах и о том, как все равно продолжал сражаться. Даже сейчас, заключенный в тюрьму теми, кто отбросил оставленное им наследие, он будет продолжать борьбу.
Боевые братья предупреждали его, что Темные Ангелы уже не те, что теперь ими правят скрытность и подозрительность, но он действительно не поверил.
Если бы он понял, что они из себя представляют, то никогда не сдался бы им на Тарсисе. Последние недели оказались тяжелыми. Темные Ангелы напали на мир, которым правил Астелян, и вынудили его дать отпор. Только после большого кровопролития, пренебрегая советами починенных, Астелян смирился и позволил нападающим войти в собственный бункер.
