нескольким детективным агентствам. Но работа чаще была связана с супружеской изменой, а не с расследованием тяжкого преступления. А мне не хочется тратить свою жизнь на помощь рогоносцам.
— Надеюсь, что нет, — парировала Паула. — Если я когда-нибудь выйду замуж, это никогда не будет…
— …такой как я! — перебил ее Патрик, со смехом бросая горстку песка на голые ноги Паулы.
Паула тоже засмеялась:
— Нет, это было бы катастрофой для нас обоих!
Молодые люди обменялись понимающими взглядами и замолчали. Лежа на песке и закрыв глаза, они наслаждались теплом песка, нежностью солнечных лучей и ласковым спокойствием бухты, наполненной непрерывным рокотом моря.
Патрик стал молча вспоминать свою долгую дружбу с Паулой. Она была единственной девушкой его возраста, с которой он мог продолжать дружить без каких-либо мыслей о любви. Даже никакого флирта: лишь простая и чистая дружба. Она, конечно же, была привлекательна, и он этого не отрицал, но он знал ее слишком долго, чтобы могли возникнуть более глубокие чувства. Как товарищ, она никогда не унывала: всякий раз, когда они были вместе, она беспощадно поддразнивала его и приставала с тысячей вопросов. Он вспомнил (не с благодарностью) момент, когда она в присутствии нескольких его друзей изучала и комментировала его нос. Никого не удивило, когда она отрезала рукава у одной из его рубашек под тем предлогом, что посчитала их неподходящими, — он еле удержался, чтобы не перекинуть ее через колени и отшлепать. Паула, конечно, всегда создавала проблемы, и это, возможно, было в ней самым интересным. Однажды во время того, что она назвала «культурным походом» в церковь около Солсбери, она воспользовалась тем, что они оказались там одни, поднялась на кафедру проповедника и обратилась с провокационной речью, а он активно участвовал. На выходе они смеялись до слез. Было много подобных инцидентов, но по мере того, как озорная девушка-подросток росла и превращалась в очаровательную молодую женщину, их отношения изменились. Когда краткая любовная интрига Паулы кончилась неудачей, он воспользовался ситуацией, чтобы разыграть роль опытного отца и дать мудрый совет. Сначала для Патрика это было просто игрой, своего рода ответным озорством. Но, как только он понял, что она прислушивается к его рекомендациям, он начал относиться к себе более серьезно и поклялся стать гарантом ее счастья.
Он бросил взгляд на свою спутницу, которая, отвернув голову, казалось, спала. Заметив на обычно гладком лбу ее морщинки, он весело спросил:
— Какие-то заботы, милая? Сердечные дела?
Паула села и долго смотрела на него, а затем стала рисовать пальцем круги на песке.
— Этим утром я получила письмо от Фрэнсиса.
— Добрый старина Фрэнсис. Что с ним произошло с прошлого лета?
Паула прекратила рисовать круги и потупилась.
— Я виделась с ним снова в прошлом декабре в Лондоне. Он пригласил меня провести несколько дней в доме его родителей. Он был очень хорош и… сделал мне определенное предложение.
Патрик снисходительно улыбнулся.
— Но я уже знаю все это, Паула. Ты подробно рассказала мне, разве не помнишь?
— Я, конечно, не говорила тебе, что он просил моей руки!
— Тебе и не нужно было, я это и так сразу понял. Он влюбился в тебя мгновенно, лишь только увидел. Это было прямо здесь приблизительно год назад. Я вспоминаю эту сцену, как будто это было вчера. Его родители сидели на шезлонгах дальше, а он и его сестра проходили мимо нас на пляже. Как только он увидел тебя, его глаза загорелись. Только не говори мне, что не заметила.
Паула потупила глаза:
— А я полагаю, ты не помнишь, какими глазами смотрел на Сару?
Патрик слегка вздохнул.
— Она очень красива, должен признать. Но…
Он остановился не в силах найти слова. Паула ехидно смотрела на своего приятеля. Он был высоким и худым, и ей нравилось смотреть в его большие карие глаза, полные нежности, смешанной с иронией, особенно когда он чувствовал себя неловко, как сейчас.
— Но? — повторила Паула, улыбаясь.
— Как бы это сказать?.. Она очень красивая, я первым это признаю, но не… желанная, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Паула шутливо приподняла бровь:
— Могу почти поклясться, что видела, как вы двое целовались там на скалах. Или скажешь, это был оптический обман?
— Простая вежливость с моей стороны, — натянуто объяснил Патрик. — Любая другая моя реакция… оскорбила бы ее. Это было самое меньшее, что я мог для нее сделать. Позволь мне напомнить, что было уже поздно, а ночь была теплой и… Ладно, о чем мы говорили?
— Фрэнсис.
— Ах, да. Фрэнсис. Хороший парень и довольно интересный — по крайней мере, когда не говорит о тебе.
— Что это значит?
— Это значит, что, опьяненный тобой (а это еще слабо сказано), он не перестает спрашивать о драгоценной тебе. И, как ты знаешь, я нарисовал очень приятный портрет: хорошая семья, хорошее воспитание, хорошее образование, приятный характер, поведение выше всяких…
Паула, которая, казалось, не слушала, хмуро перебила его:
— Я не знаю, что мне делать.
— Что делать? Я так полагаю, что в письме спрашивается, подумала ли ты над его предложением?
— Да.
— Но это же потрясающе! Уверен, он сделает тебя счастливейшей из женщин. Не понимаю, почему ты колеблешься: он довольно симпатичен, любит тебя, у него хорошая работа, он… — Патрик обнял подругу за плечи и стал говорить тише. — А теперь послушай, я не хочу влиять на тебя, а лишь дам хороший совет: выходи за него. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы сказать: он — то, что тебе надо. Поверь мне. Я сразу понял…
Паула рассеянно смотрела на море.
— Ты ничего не понял. Это означало бы, что мне придется уехать отсюда, а Лондон совсем не близко.
— Но когда выходишь замуж за кого-то, то должна жить с ним. С ним и никем больше. Семья, друзья и все остальное побоку!
— Возможно… Но не в этом проблема.
— Так, а в чем?
— Я… я не уверена, что люблю его.
Патрик широко улыбнулся:
— Паула, милая, у каждой женщины появляются те же сомнения. Твоя реакция совершенно понятна. Я бы волновался, если бы ты чувствовала себя по-другому. Ты на перекрестке, в начале новой жизни и страшишься неизвестного. Есть несколько дорог, но какую выбрать? Ты не можешь уклониться от этого выбора. И он должен быть наилучшим…
С тревогой глядя на него, она ответила:
— Я не уверена, что люблю его.
Патрик глубоко вздохнул и встал. Он поднял ракушку, бросил ее в волны и вернулся, встав рядом с ней.
— Послушай, — сказал он торжественно, — нет такой вещи, как любовь с
