группки на улице и о чем-то беседовали. Группа была уж очень разнородна по составу и возрасту: от семи до шестнадцати. Но родителей это почему-то не удивило. К нам вышли два экскурсовода, Ирина и Марина:
– Уважаемые родители, надеюсь, что дети взяли с собой достаточно товаров, которые, как мы и обещали, можно будет обменять на таможне на злотые. В остальном программа наша довольно многообразна: мы посетим три города, осмотрим основные достопримечательности и даже увидим бункер, где скрывался Гитлер, – сказала уверенно Марина.
Родители тихо переговаривались, помогая складывать баулы с товарами в автобус. Водитель прогревал мотор и был готов тронуться в путь. Через час мы выехали из Москвы.
Весь автобус был завален барахлом, заполнившим каждый сантиметр свободного (некогда) пространства. Особенно много его было у экскурсоводов. «Наверно им нужно много злотых, – они же старше всех» – подумал я. Но об истинных причинах нашей поездки ни я, ни другие ребята, конечно, знать не могли.
Ночью мы остановились на польской таможне и простояли там несколько часов. Ирина с Мариной, явно нервничая, все время бегали курить, а водитель, отчаянно жестикулируя, о чем-то говорил с пограничниками, периодически матерясь в сторону. По его виду несложно было догадаться, что нас по каким-то причинам пропускать не хотят. Все мы тоже как-то поднапряглись: ехать домой никому не хотелось. В результате многочасовых переговоров «консенсус» был найден: водитель вытащил два ящика водки и отдал пограничникам. И мы, наконец-то, пересекли границу с Польшей, за которой уже медленно начинало вставать первое мое «заграничное» солнце.
Автобус проехал несколько километров и остановился у ближайшего ларька, чтобы пассажиры могли выйти и купить себе воды, но злотые были только у экскурсоводов и некоторых старших членов группы. И тут я вспомнил про наши вещи, которые мы должны были обменять на таможне на деньги и побежал к Ирине:
– Ирина, надо вернуться назад: мы с Веркой забыли обменять вещи на злотые!
– Не переживай, будет еще у вас с Веркой возможность все поменять и не раз, – успокоила она меня.
Что она имела в виду, я тогда не понимал, но вдруг я увидел ее и сразу обо всем забыл: в витрине ларька гордо стояла красная банка колы, которую до этого видел только по телевизору. В этот момент я понял, что мечтал об одном: открыть банку и попробовать! И что скоро мечта сбудется: надо только обменять мое «барахло» на вожделенные злотые. Ну, и настроение сильно улучшилось.
Вечером мы заехали в лес, который вел к бункеру. Дорога все время петляла, – как нам сказали, это было сделано для того, чтобы уменьшить шансы попадания авиабомб в машину, на которой в давние времена мог ехать… Гитлер. О нем я что-то слышал, но не мог тогда вспомнить что именно.
Бункер был переоборудован под дешевую гостиницу – в каждом номере могло проживать от четырех до шести человек, а туалет с душем были в конце коридора. Меня поселили в номер с двумя мальчиками-близнецами и с кем-то еще мужского пола. Близнецы привезли с собой сумку с детскими сапогами, которые, как выяснилось позже, были очень ходовым товаром и разошлись в первый же день. Хотя близнецы и были самыми маленькими – им было чуть больше семи, но все время бегали курить, что всех нас сильно удивляло и напрягало. По очереди мы помылись в единственном душе и быстро заснули, устав от длинного пути.
Разбудили нас в четыре утра, когда на улице было еще темно. Не понимая причины столь раннего выезда, мы на скорую руку пытались позавтракать. Верка принесла остатки охотничьей колбасы, а у кого-то из близнецов нашелся кипятильник и сухой батон. Соседи дали нам заварку и – с миру по крошке – мы кое-как перекусили. А на улице уже потихоньку поднималось солнце.
Мы ехали долго, наверно часа два, а может и больше. Верка все гадала, куда же нас везут, и какой город или музей мы сегодня увидим. В предчувствии чудес мы были счастливы, радуясь всему вокруг, даже пробегающим за окнами картинками «чужой жизни». Около семи утра мы подъехали к крупному рынку.
– Ребята, у нас примерно час до открытия, поэтому быстро выгружайте товар. У нас седьмая линия, места можете занимать любые, – скомандовала Марина.
– А что мы будем делать? – поинтересовался я.
– Продавать то, что везли сюда, – ответила Ирина. – Ты же сам хотел все поскорее обменять? Вот и вперед!
Для большинства туристов это была не новость, и они стали привычно вытаскивать свои баулы и чемоданы. А вот мы с Веркой так и застыли с открытыми ртами. Потом обреченно вздохнули и стали вытаскивать свое «барахло» и устраиваться рядом.
У нас было два места, примерно пару метров длиной и в метр шириной. Мы разложили свой товар. Примерно через час стали подходить первые покупатели. Держались они гордо и неприветливо. Первое, что спрашивали, указывая на выбранную вещь, – «Иле», то есть «Сколько?» Так как польского никто из нас не знал, приходилось писать сумму на бумажке. Товар стал потихоньку расходиться. В основном потому что мы «» истинных цен не знали и придумывали навскидку. К обеду у нас с Веркой уже появились первые деньги, и мы побежали в местный буфет, чтобы купить что-нибудь вкусное. И тут я увидел второе чудо – хотдог. То есть не тот, что в девяностые продавали на вокзалах бабушки, а тот, что сейчас продают в специальных ларьках типа «Стардогс», когда на сосиску насыпают всякой всячины, да и сама сосиска чем-то похожа больше на маленькую колбасу. Все первые деньги мы с Веркой потратили на колу и на хотдоги, оставив на потом мечту купить еще одно чудо – киндерсюрприз, яйца с игрушкой, которого мы не видели даже по телевизору.
Так незаметно прошел день, и нас увезли обратно в бункер. Весь вечер я провел блуждая по его окрестностям и находя разные вещи, которые в Союзе отыскать было проблематично. Так хотелось взять почти новые, но рваные кроссовки, да брезгливость взяла верх, и я к ним даже не прикоснулся. Перед сном мы с близнецами, которые долго подсчитывали вырученные барыши, попили чаю.
Утром все повторилось: в районе пяти наша группа была уже в автобусе, и мы ехали в новый город, – вернее, на новый рынок. Все было как в первый день. Правда, «экскурсоводы» решили тех, кто накануне реализовал почти весь свой товар, и были свободны, подключить к тем, у кого еще что-то осталось: они должны были подбегать к блуждающим по рынку
