знал меня, а мы ведь даже никогда не встречались! Всех студентов знать невозможно… Или Кристину пробивал по фамилии? Черт, звучит бредово.
— Это не вопрос, а констатация факта. — В его пугающих глазах мне виделась насмешка. — Вот, что важно: ты такая же безответственная, как и сестра? Гены — вещь бесспорная.
— Нет! — самые страшные опасения подтвердились. На эмоциях я тут же вышла из-за стола, будто это могло помочь и спасти от отчисления. — У меня отличная успеваемость, ни одной задолженности…
И снова этот ужасный сноб перебил меня на полуслове, изобразив в воздухе странный жест, напоминающий захлопывающийся клюв птицы. Боги, он просто велел мне заткнуться!
— Это что? — с презрением пройдясь по моему внешнему виду, мужчина сжал челюсти так, что те хрустнули. — Кристина не удосужилась подготовить тебя к работе.
Не вопрос, очередная бесспорная констатация факта. Я даже дар речи от шока потеряла и его напора, словно у танка.
— П-подготовила, — отлично, я уже и заикаться начала!
— Ну, где? — покропил меня тот, сжимая зубы до неприятного скрежета. А затем отчеканил каждое слово, топорно и сухо: — Юбка до колен, рукав длинный, ворот высокий, никаких ярких цветов. Это так сложно понять?
— П-простите, — только лишь выдала я, проследив за тем, как ректор настороженно распахивает дверь кабинета и, морщась, заглядывает внутрь. Бросив краткий взгляд на стол и прочие мелкие детали, Прохор Германович отшатнулся назад и с грохотом захлопнул двери кабинета. Кажется, у него лопнули капилляры, потому что глаза стали пугающе алыми, а холодный надменный тембр сменился на рычащий ор: — Я СЕЙЧАС ВЫЙДУ И ЗАЙДУ СНОВА ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПО ПРАВИЛАМ, ПОНЯЛА МЕНЯ? ИНАЧЕ СЕГОДНЯ СРАЗУ МОЖЕШЬ ЗАБИРАТЬ ДОКУМЕНТЫ ВМЕСТЕ СО СВОЕЙ СЕСТРОЙ.
Вжавшись в стену за спиной, я широко распахнула глаза, жадно хватая кислород распахнутыми губами:
— Вы ведь понимаете, что я не успею переодеться и…
— Работы и так достаточно! Позвони сестре, — рыкнул он, от злости крылья носа трепетали, а на лбу выступила капля пота. — Пусть она тебе объяснит, как должен выглядеть кабинет!
Рука сама потянулась ему честь отдать, с трудом сдержалась:
— Есть, босс!
Прохор Германович на самом деле не ждал ответа, а молча развернулся и вышел вон, оставляя меня одну. Я досчитала до трех, а потом сломя голову полетала выполнять его идиотские приказы.
— Боги, — застонала я, меряя чужой стол линейкой. — Чем я вообще занимаюсь?! За что-о-о?? В какой момент жизнь свернула не туда?..
Буквально в последние секунды завалившись в кресло на диком адреналине, дверь приемной снова распахнулась, а в приемную снова вошел Прохор Германович. Без приветствий, без комментариев. Как будто уже терпеть меня не мог.
— Могу я вам чем-то?.. — кабинет был захлопнут прямо перед носом. Прерывать меня на полуслове уже стало доброй традицией.
Увы, но хитрая Кристина трубку не брала, а просто скидывала нескончаемые правила.
— «Чай с одной ложкой сахара ровно в половину третьего», серьезно? — прошептала себе под нос ошарашенно, — «Пять грамм заварки, капля заменителя сахара, тридцать пять грамм печенья.»
Уже ничему не удивляясь, я заглянула под стол Кристины и нашла там стандартные кухонные весы. Ничего необычного, ага! Отчеты, документы, заявления, бухгалтерию на сверку — все это Прохор Германович принимал только рассортированное по алфавиту. Кроме того, записанных на прием пускать только с паузой в пятнадцать минут. Хоть с секундомером сиди! Стоит ли говорить, что студенты и преподаватели выходили с видом, будто их там на дыбах пытали?
На перерыв я решила не выходить, потому что совершенно не успевала заняться отчетом о проделанном за день. Да-да, этот неуравновешенный тип требовал и такого?! Единственный нормальный человек, которого удалось увидеть за день, — это моя лучшая подруга Марина. Но она лишь принесла сумку с вещами на хранение и тут же сбежала по своим делам.
Уже к семи, заполняя бланки, у меня было стойкое чувство, словно отработала смену на шахте и вручную добывала уголь.
«В восемь вечера ровно ты должна принести ему заварной чайник и свободна! Уходи молча, не докучай.» — обрадовала меня Кристина последним указанием. Жаль, ненадолго… Обшарив весь кухонный уголок, я в панике настрочила ей ответ: «Тут нет чая. Нигде. Вот вообще!»
Сестра посылала меня за ним то в тумбочку, то к трюмо, то за шкаф… В конечном итоге вспомнила, что просто забыла его купить и… выключила телефон. Занавес!
Мучительно застонав, я в который раз искусала и без того окровавленные от нервов губы и едва не заплакала от отчаянья:
— Тебя точно отчислят, Оля!
Здоров ли Прохор Германович? Определенно, нет! Но именно от него зависело мое ЗАВТРА. Именно он был биг боссом моего вуза и именно он подписывал списки на отчисление. Один день буквально решал судьбу следующих лет!
На нервах я пнула сумку подруги, та зацепилась за подставку для цветов, молния разошлась, и на ковер вывалилось все содержимое. Включая шикарную дорогую железную коробочку! Выглядящую как что-то безумно крутое и изысканное.
— Хм… — с безумно колотящимся сердцем я упала рядом с ней и принялась разглядывать. Ни единой русской надписи. Но, черт его дери, это определенно был чай! Китайский, вкусно пахнущий чем-то восточным. Крутым и модным. От счастья на глазах слезы выступили. — Божечки, Марина! Я тебя обожаю! Спасибо, спасибо, спасибо!
Словно ни в чем н бывало, я заварила его ректору и в нужное время постучала в дверь с подносом в руках. Искренне надеясь, что просто поставлю его на стол и на этом экзекуция закончится.
Не тут-то было.
— Сядь, — не поднимая носа из документов, приказал он. Я даже не шелохнулась, в панике покосившись на дверь. Глупо бежать, да? Словно почувствовав мои мысли, ректор настоятельно добавил: — Сядь, Ольга.
«Ольга»… Не помню, меня хоть раз кто-то называл полным именем? Коленки сами по себе подкосились, поджилки затряслись.
Я буквально упала в кресло напротив рабочего стола,
