в центре столицы ради этого и дом, Снежана! — ахнула я, искренне не веря своим глазам. Передо мной сидела девушка, в которой ее отец души не чаял, а она смотрела на него с холодным глазами и недовольным лицом. Я гордилась Прохором, что он принял такое решение в отношении Снежаны, это делало ему честь. Это укрепляло меня в мысли, что мужчина рядом со мной — самый лучший на планете Земля и за ее пределами. Наши дети с ним не пропадут, а я всегда буду поддержкой. Но Снежана… Она не была врагом человечества, не убивала людей, только вот доставляла людям не меньше страданий.
— Явно не последнее выскреб. — закатила глаза та, отворачиваясь. Затем что-то вспомнила и снова повернулась к Прохору. — Па-а-ап, тут на территории кафешка прикольная, можешь мне денежек на нее подкинуть.
Пребывая в крайней степени шока, я поспешно встала и устремилась на выход:
— Прохор, я тебя за дверью подожду, ладно?
Через пять минут Королев вышел поникший, лишенный всякой радости. Он молча протянул мне руку, помог встать и, когда мы шли по длинному коридору, кратко шепнул:
— Я решил ей больше денег не давать. Хватит с меня, Оль. Я свой отцовский долг выполнил.
* * *
— Проша-а-а, — закричала я панически, нервно дергая мужа за плечо и заставляя проснуться. — Любимый, просыпайся!
Мой мужчина с трудом растер глаза, с трудом удалось вздремнуть четыре часа после важного совещания.
— Шесть, Персик, — прохрипел он растерянно. — Рано еще.
— Любимый, — нервно кусая губы, я скривилась от неловкости, поглаживая свой необъёмный живот, — кажется, схватки.
Он помолчал, а после… Закатил глаза, горестно вздыхая:
— Опять?
— Не опять, а снова! — взорвалась гневно. — Королев, на это раз все точно. Ты хочешь, чтобы я прямо в этой кровати родила, что ли?
Поднявшись повыше на постели, он сложил руки на груди, включил ночник и устремился в меня взглядом полным спокойствия и нежности:
— Напомни-ка мне, Оленька, сколько раз мы приезжали на этой недели в клинику со схватками рожать, а?
— Много, — отмахнулась, солгав. — Не помню.
— Только на этой неделе пятнадцать, — мой муж нежно погладил живот. — Доктор же тебе сказал, что ты мнительная очень. Все за схватки принимаешь. Давай еще подождем, а?
— Прохор! — начала паниковать я, — В этот раз все иначе…
— Оль, — в тон мне хмыкнул тот, — с нами там уже охранник, как с родными здороваться, дела узнает, приветы сестре твоей передает.
— Он ей приветы не поэтому передает, — настаивала на своем я, — а потому что она в этой же клинике рожать собирается.
Засмотревшись куда-то в стену, Королев покачал головой:
— Кто бы мог подумать, что у нас с Алексом женами сестры будут, да еще и дети одного возраста…
Вздрогнув, я накрыла рукой живот и испуганно посмотрела на мужа:
— Любимый, это точно оно! Клянусь, вот увидишь!
Пощелкав пальцами в воздухе, он саркастично заявил:
— Где-то я уже слышал… Хмм? А, точно! Все десять последних раз, когда мы в три ночи летели в больницу.
Не желая того, я вынуждена была признать очевидный факт:
— Да, у меня панически атаки из-за предстоящих родов, Проша. Да, я нервничаю. И, да, постоянно заставляю тебя возить себя в больницу. Но… — утерев непрошенную слезу, я пожала плечами. — Я просто хочу, чтобы все получилось без сложностей.
— Персик, — резко подорвавшись с места, мужчина пересадил меня к себе на колени, такую огромную и неподъёмную. Нежно обнимая, он поцелуями стирал слезы с моих щек:
— Оль, да хоть поселимся давай в этой клинике, лишь бы ты довольна была, а? Хоть каждый час туда тебя возить буду! Любовь моя, лишь бы ты спокойна была. Только не плачь, ладно?
Утопая в нежности любви, я подняла на Прохора несмелый взгляд и улыбнулась:
— Каждый час не надо. Я уверена, что этот — тот самый.
А уже в десять утра мы стали обладателями пятикилограммового мальчика, здорового и такого же сурового, как его отец.
Через неделю, сидя у окна с ребенком и читая учебную литературу, я краем глаза наблюдала за тем, как муж разводит костер в камине, и вдруг осознала: «А сказка-то может стать былью, оказывается!» Ведь счастье дает тебе не деньги, не место, а человек… И любовь, способная свернуть горы!
