Книга Жестокая клятва - М. Джеймс

сделал со мной и как я продолжала это делать потом, ради Найла. То, как он заменил весь этот ужас новыми ощущениями своих губ на моей выбритой, чувствительной коже, постанывая от удовольствия при беспрепятственном, неприкрытом доступе к моей нуждающейся киске. У меня нет никаких причин беспокоиться об этом сейчас. Найл ясно дал понять прошлой ночью своими действиями, что он хочет увеличить расстояние между нами. Теми, кем мы были в Мексике, мы больше никогда не сможем быть. А если это не Найл… значит никто другой. Я не хочу никого другого, и я не могу представить, что когда-либо захочу этого. Не желание секса удерживало меня от желания отправиться в католическое сестричество, это было желание сохранить своего ребенка, и растить его самой.

Я молода, и я знаю, что у меня впереди долгая жизнь, жизнь, которая будет очень одинокой, если я никогда не впущу в нее другого мужчину. Но я не могу представить, что когда-нибудь позволю кому-то другому прикоснуться ко мне, когда-нибудь почувствую к кому-то еще, то, что я чувствую к Найлу. Я не могу представить, что найду такое взрывное желание с кем-то еще, и я не хочу соглашаться на меньшее. Безумно сжигающие чувство, знать, что у меня когда-то было, и что найти это снова уже невозможно.

Особенно зная, что я сама виновата в том, что потеряла его.

У меня было так много возможностей рассказать Найлу правду, но я всегда была слишком напугана, предпочитая цепляться за него в краткосрочной перспективе, а не рисковать потерей еще одной ночи с ним, а потом еще и еще. Теперь я сожалею о потере каждого шанса, потому что я никогда не узнаю, могло ли все быть по-другому; если бы он выбрал меня, выбрал будущее со мной, каким бы безумным это ни было вместо того, чтобы отправить меня обратно к моей судьбе.

Но сожалеть уже слишком поздно.

Когда я выхожу из душа, вытираюсь пушистым полотенцем, обернутым вокруг меня, и мои влажные волосы прилипают к лопаткам, я замечаю одежду, висящую на кресле с откидной спинкой у окна, а поверх нее записку. Удивленная, я тянусь за бумагой, и моя грудь сжимается, когда я читаю ее.

Изабелла,

Найл упомянул, что ты не смогла ничего привезти с собой самостоятельно. Он сказал, что позаботится о том, чтобы ты была обеспечена всем необходимым, как только окажешься в Бостоне, но до тех пор я подумала, что это может быть приятнее, чем носить старую одежду, в которой ты приехала. Просто кое-что из моих старых вещей, которые, как я подумала, могли бы тебе подойти. Я знаю, какими тяжелыми могут быть последствия спасения, но мы все надеемся на лучшее для тебя в твоей новой жизни.

Катерина.

На этот раз я не могу сдержать слез. Я не знаю, что она имеет в виду под последствием спасения или почему она утверждает, что понимает, но я не думаю, что это имеет значение. Важно то, что она подумала об этом, и доброта в таком странном месте немного облегчает мое беспокойство по этому поводу.

Это платье с запахом из шелка клюквенного цвета с короткими рукавами, и я надеваю его, завязывая на талии поясом. Я смотрю на себя в зеркало, провожу пальцами по своим влажным темным волосам, драгоценный камень топаз в ожерелье, которое подарил мне Найл, поблескивает на моей груди, а золотое обручальное кольцо слабо поблескивает на моем пальце. Я выгляжу похудевшей, чем раньше, мои глаза слишком велики для моего лица, но я уверена, что это скоро изменится.

Теперь я в безопасности, по крайней мере, так мне сказали.

Я все еще нервничаю из-за встречи с Найлом, когда выхожу из комнаты, осторожно направляясь туда, где, как я помню, прошлой ночью были гостиная и столовая, но Найла нигде не видно. Я нахожу признаки жизни в просторной гостиной, более уютной, чем я могла бы представить дом семьи босса мафии, особенно учитывая его размеры. Однако вся мебель мягкая, а не антикварная, деревянные полы покрыты толстыми коврами, каминная полка уставлена семейными фотографиями в красивых рамках. Двух старших детей нигде не видно, вероятно, они в школе, но Саша на диване играет с одним из младенцев, а Катерина устроилась в одном из кресел, нянча другого. Она садится прямее, когда видит, что я вхожу, осторожно, чтобы не толкнуть ребенка, ее лицо немного проясняется.

— Изабелла! — Зовет она, и я заставляю себя улыбнуться, стараясь не казаться такой нервничающей, как на самом деле.

— Доброе утро, — ласково говорит Саша, все еще щекоча пальчики ребенка, и смотрит на меня. — Ты хорошо спала?

— Я…да. Спасибо. — Я с трудом сглатываю, немного застигнутая врасплох тем, насколько расслабленными они кажутся. Это совсем не похоже на обычную жизнь моего дома, и я не вижу ни одного охранника в поле зрения. Конечно, Виктор не оставил дом без охраны, но кто бы ни следил, они стараются держаться подальше. Здесь я чувствую себя почти как в обычном семейном доме, и я чувствую внезапный и неожиданный укол тоски в груди. Я понимаю, что хочу что-то подобное для своего собственного ребенка, и неприятное ощущение поселяется у меня в животе, когда я смотрю на Катерину, когда она кормит грудью, зная, что совсем скоро у меня будет ребенок у груди. Не то чтобы я все равно не знала, что скоро забеременею, но непосредственность этого кажется поразительной.

Я могу подарить своему ребенку такую любовь и тепло от себя, но вечерами к нам домой никто не придет. Я помню ужин накануне вечером, каким добрым казался Виктор со своими дочками, с нетерпением ожидая новостей об их прошедшем дне, как они свободно разговаривали за обеденным столом. Он был жестким и сдержанным со мной и Найлом, но со своей семьей он был совершенно другим.

Найл пообещал позаботиться о ребенке и обо мне, и присутствовать, и я верю ему. Но это не то же самое, что быть вместе.

— Найла здесь нет, — говорит Катерина, поправляя блузку, пока заканчивает кормить малыша грудью, отвечая на мой невысказанный вопрос так, как будто он написан у меня на лице. — Он ушел с Виктором по каким-то делам. — Она бросает взгляд на мою левую руку, и я машинально сгибаю ее внутрь, как будто хочу спрятать кольцо. В этом нет никакого смысла, я уверена, они все уже знают, что мы женаты. Я чувствую странное смущение от всего этого, от фальши. Тот факт, что на самом деле это ничего не значит, просто средство для достижения цели.

— Присаживайся, — приглашает Саша, похлопывая по дивану рядом с собой. — Ты можешь познакомиться с Викторией.

— И Дмитрием, — добавляет Катерина, перекладывая ребенка на руках. — Близнецы. — Она