Он вошел в комнату и позволил двум техникам-операторамприкрепить аппаратуру к его телу. Сначала прикреплялись датчики брюшного игрудного дыхания. Затем — датчики двигательной активности, потоотделения,пульса. Глядя на все эти манипуляции, Дзевоньский невесело усмехнулся:
— Опять будете применять ваш наркотик?
— От него вам не станет плохо, — мрачно пообещал Машков.
Один из сотрудников вошел в комнату и вопросительно взглянулна него. Генерал кивнул в знак согласия. Дзевоньский протянул руку, и офицеросторожно ввел ему лекарство в вену.
— Я начинаю забывать, о чем говорю на ваших допросах, —сказал Дзевоньский, — вы применяете слишком сильные психотропные средства.Скажите, чтобы они немного сбавили дозу. Я могу стать идиотом.
— Не станете, — буркнул Машков, — мы с вами еще долго будемобщаться. Вы знали, на что шли.
Теперь нужно было подождать несколько минут. Дзевоньскийзакрыл глаза, ничего не ответив. Машков тоже молчал. Сотрудники прошли каппаратуре, уселись перед мониторами. Один из них негромко спросил генерала:
— Где вопросы?
Обычно вопросы заранее формулировали психологи и аналитикицентра. Машков покачал головой:
— На этот раз я буду сам задавать вопросы.
— Что-нибудь случилось? — спросил, не открывая глаз,Дзевоньский.
— Почему вы так решили?
— Обычно вы приезжаете чуть позже. А сегодня приехали рано иявно торопитесь. К тому же собираетесь лично меня допрашивать. Раньше вопросысочиняли ваши сотрудники.
— Случилось, — признал Машков. — Похоже, что мы недооцениливозможности ваших «заказчиков».
Дзевоньский открыл глаза:
— Что произошло?
— Ваш офис в Брюсселе. В субботу мы собирались направитьтуда своих людей, готовили специальную группу. Не так-то просто их перебросить.Хотели проверить ваш офис, когда там останется только дежурный. В отличие отобычных наемников мы не можем действовать как заблагорассудится…
— Их убили? — перебил генерала Дзевоньский.
— Да.
— Всех?
— Да.
— Всех пятерых?
— Там было четверо. Двое мужчин и две женщины. Их фамилииесть в сегодняшних газетах. Сначала убили, а потом сожгли ваш офис.
— Среди женщин не было Бачиньской?
— Нет. Такой фамилии нет. Кто это?
— Близкий мне человек, — Дзевоньский тяжело вздохнул. —Слава богу, что хоть ее не достали. Она должна была вернуться в Бельгию на этойнеделе. Ездила в США по нашим делам. У меня неприятный привкус металла во рту.Кажется, ваше лекарство начало действовать. Задавайте ваши вопросы, генерал.
— Ваше настоящее имя Тадеуш Марковский?
— Об этом вы меня уже спрашивали. Да.
— Вы были генералом польской разведки?
— Да.
— В последние годы вы действовали под фамилией Дзевоньского?
— Да.
— Под какой фамилией вы работали в нашей стране?
— Станислав Юндзилл.
— Под каким именем прибыл в нашу страну генерал Гейтлер?
— Под именем чешского гражданина Йозефа Шайнера. Можно мневыпить стакан воды? Начала кружиться голова.
— Выпейте, — разрешил Машков. Он взял бутылку, наполнилводой пластмассовый стакан и протянул его допрашиваемому.
Дзевоньский осторожно поднял левую руку, чтобы не нарушитьположение датчиков, прикрепленных к телу и к правой руке. На левой находилсятолько один датчик пульса. Схватил стакан, залпом выпил воду.
— Сколько человек входило в состав вашей группы?
— В Москву со мной прибыли пятеро. Еще трое периодическисюда приезжали. Но для охраны дачи, которую мы снимали, были наняты еще пятероохранников.
— Они в курсе ваших дел?
— Нет. Конечно нет.
— Вы приехали вместе с генералом Гейтлером?
— Нет.
— Как он прибыл в нашу страну?
— На поезде. Из Хельсинки. А потом на «Красной стреле» изСанкт-Петербурга в Москву.
— Гейтлер жил все время с вами?
— Нет. Иногда покидал дачу.
— Куда он уезжал?
— Никто не знает. Генерал легко отрывался от наблюдения иникогда не рассказывал, где оставался.
— Вы ничего не подозревали?
— Нет. Но он просил достать ему три российских паспорта. Двазаполненных и один пустой. Мы ему достали. Номера и фамилии я вчера вам ужепродиктовал.
— Вы помните, на какие вопросы отвечали вчера?
— Конечно. Ваши наркотики пока еще не превратили меня видиота. Хотя все идет к тому. Я чистосердечно отвечаю на все ваши вопросы, новы упрямо продолжаете пичкать меня этой гадостью. Мне может так понравитьсяговорить правду, что потом я никогда не смогу перестроиться…
— Вот видите, — усмехнулся Машков, — наше лекарство на васпочти не действует. Вы даже пытаетесь шутить.
— И тем не менее будет лучше, если вы перестанете колоть мневаши наркотики. Я и так говорю все, что знаю. Гейтлер умный человек. Оннеоднократно повторял, что единственная гарантия его безопасности — это полнаяконфиденциальность. Он даже предвидел, что вы можете использовать вашуфармакологию в своих целях.
— Где его можно найти?
— Не знаю.
— У него есть деньги?
— Да. И крупные суммы. Несколько миллионов евро он ужеполучил.
— Гейтлер может выйти на вашего заказчика без вас?
— Он знает номер телефона. Может, уже и вышел, но я неуверен.
— Как вы считаете, он может сбежать?
— Нет. Не сбежит.
— Почему?
— Профессиональная гордость. К тому же он знал, что мыследили за его дочерью и внуками.
— А если мы гарантируем им безопасность?
— Все равно. Он настоящий профессионал. Взять деньги исбежать как обычный мошенник? Это не для него. Кроме того, Гейтлер очень обиженна Москву из-за вашего предательства его страны в восемьдесят девятом. Он тогдавсе потерял. Но вот у него появился такой уникальный шанс напомнить о себе. Иобо всех своих бывших товарищах. Нет, он не сбежит.
