Анита вздохнула. Печальные картины прошлого, словно сами по себе, мелькали перед ее глазами, будто специально заставляя не забывать о себе.
Поднявшись с больничной кровати, она накинула халат, который ей выдали здесь. Посмотрев на спящих женщин, Анита тихо вышла, стараясь никого не разбудить.
Дороти открыла глаза.
— Наконец-то! — Феликс подбежал к ней и нежно пожал ее руку. — Как ты, дорогая?
Она с болью вгляделась в его милое родное лицо. Как же она любила его! Как любила! Но даже ребенка не смогла ему подарить!
— Ты, наверное, ненавидишь меня? — дрожащим голосом проговорила она.
Он отчаянно замотал головой.
— Нет, что ты! Я так боялся, что потерял тебя! — Феликс присел на край кровати, где она лежала, и поднес ее руку к своим губам, нежно целуя тыльную сторону ладони.
На глаза Дороти навернулись слезы.
— Я не сберегла его! — прошептала она. — Не сберегла нашего сыночка. Как я так могла?.. — Из ее глаз потекли слезы.
— Не казни себя, любимая! — Феликс умоляюще взглянул на нее. — Здесь нет твоей вины!..
Но Дороти никак не могла успокоиться. Слезы лились из ее глаз, а сердце готово было разорваться от боли — настолько невыносимо было сознавать, что они потеряли ребенка, которого ждали с таким нетерпением.
— Милая, тебе нельзя волноваться! — Филипп обеспокоенно смотрел на нее. — Подожди, я сейчас схожу за доктором! — Было видно, что он очень переживает.
— Нет, постой! — Дороти остановила его. — Не надо доктора. Он опять заставит медсестру вколоть мне какую-нибудь гадость! Я не хочу засыпать! Не хочу!..
— Тебе нужно, милая, — тихо проговорил Филипп. — Тебе необходим отдых. Нужно набираться сил.
Он вышел.
Дороти посмотрела ему вслед. Он такой хороший — ее муж. И она так любит его. Но вот произошла трагедия. И она не знает, что будет с ними дальше, потому что не представляет, как переживет все это.
Дороти всхлипнула. Дальнейшая жизнь виделась ей лишь в мрачных красках. А ведь как все хорошо начиналось.
Она познакомилась с Филиппом совершенно случайно. И их сразу потянуло друг к другу. Через три месяца они уже были помолвлены, а еще через полгода поженились. К этому времени Дороти уже просто не представляла себя без Филиппа. Она будто срослась с ним, и каждый новый день был наполнен его присутствием.
Лишь одно обстоятельство омрачало их совместную жизнь: Дороти никак не могла забеременеть. Они предпринимали множество попыток, проходили обследование, следовали рекомендациям врачей. Однако ничто не помогало. Но вот, когда уже не было никакой надежды, она вдруг почувствовала, что беременна. Это было так ново, так удивительно. Все подтвердилось, и осознание того, что внутри нее зарождается новая жизнь, наполнило ее неизмеримым счастьем.
Она свято соблюдала наставления докторов. Она делала все, что ей говорили, и даже больше. Она так боялась хоть чем-то навредить ребенку, что если бы было можно, то лежала бы в кровати, не вставая, все девять месяцев.
Но.
Все получилось совсем не так, как они с Филиппом планировали. А ведь они уже оборудовали детскую с веселыми розово-голубыми обоями.
Дороти судорожно вздохнула. Почему все так случилось? Почему?
Сегодня днем, когда они с мужем были в магазине, ей вдруг стало плохо. Ничто не предвещало беды, ничто. И по срокам ей еще предстояло ходить как минимум две недели. Но что-то случилось. Что-то сломалось в ее материнском механизме, и малыш не выжил. Это больно, и эта боль навсегда останется с ней, и некуда будет от нее деться.
Дороти всхлипнула.
Дверь открылась, впуская врача и медсестру, державшую в руке шприц с какой-то жидкостью.
— Миссис Стрэнджер, — доктор участливо взглянул на нее, — вы же понимаете, что вам надо поспать.
— Я не хочу спать, — прошептала она. — Я хочу видеть своего малыша.
— Боюсь, что не могу вам этого разрешить.
Дороти бросила умоляющий взгляд на Филиппа, стоявшего у врача за спиной.
— Милая, тебе надо поспать, — произнес Филипп. — Пойми, так будет лучше.
Дороти вздохнула.
— Хорошо, — безучастно прошелестела она, сознавая, что спорить с ними со всеми бесполезно.
Укол.
И она погрузилась в темноту. Где не было места боли, где ее окутало долгожданное забвение.
Анита стояла и разговаривала с медсестрой.
— Ну, я не знаю, что мне делать! — Она пыталась сдерживаться, но это плохо ей удавалось.
Анита нервничала. Ее грызли муки совести из-за того, что она собиралась предпринять. Однако другого выхода не было.
— Мисс Фэлтон, вы уверены, что действительно этого хотите? — медсестра неодобрительно посмотрела на нее.
— Да, — вздохнув, ответила Анита. — Мне не потянуть двоих. Я работаю в кафе. Представляешь, сколько я там получаю?!
Медсестра вздохнула. Она все равно не понимала этих мамаш, способных отказаться от родного ребеночка. Мало получает!.. А кто сейчас богат?!
— Я не подниму их, — пробормотала Анита.
Она не обращала внимания на то, какое вызывает впечатление.
Медсестра вдруг кое о чем подумала.
— Постой! — Она схватила Аниту за руку. — Кажется, я знаю, что делать! Дай мне несколько минут!.. — И она ушла, оставив Аниту в недоумении стоять посреди коридора в полном одиночестве.
Проводив взглядом медсестру, Анита задумалась. Что ей дальше делать? Остаться здесь? Или пойти к себе в палату? Однако, несмотря на ночь, спать не хотелось. И она, приготовившись ждать, облокотилась на высокий полукруглый стол, за которым работала медсестра.
Дороти проснулась от какого-то шума. Сначала ей показалось, что это все еще сон, но потом услышала тихий голос:
— Миссис Стрэнджер, вы спите?
Дороти приоткрыла глаза, приподнялась на локте, фокусируя взгляд и смотря на дверь, в приоткрытом проеме которой маячила женская голова.
— Уже нет, — тихо ответила она. — Что-то случилось?
— Ну, вроде как ничего. — Медсестра вошла. — Просто мне срочно надо с вами поговорить.
Дороти насторожилась.
— А в чем дело? — спросила она.
Медсестра поставила стул рядом с ее кроватью, села на него и внимательно взглянула на Дороти.
— Понимаете, миссис Стрэнджер, — начала она, — тут появилась возможность…
Анита вздохнула с облегчением. Наконец-то ее выписывают, и она сможет вернуться на работу! Она еще плохо представляла себе, как будет все успевать с ребенком на руках, но уже твердо понимала, что должна справиться. И она была полна решимости сделать это.
