во время урока Симур спросил у Ведуна: а может ли случиться так, что их нынешнее местообитание сгниет окончательно и развалится, усеяв обломками Корни? Ведун, вопреки своему обыкновению, не отвесил дерзкому ученику подзатыльник, а, закатив бельма, завыл о древнем пророчестве, возвещавшем, что однажды Город падет, и тогда придут пауки-людоеды и похитят всех новорожденных младенцев, а прочих жителей превратят в пищу для своих детенышей. Это пророчество любознательный Симур слышал много раз, и ничего нового ответ Ведуна не содержал, но заставил задуматься: а стоит ли ждать, когда трухлявая древесина оставит без дома и защиты сотни древолюдов? Не лучше ли уже сейчас подыскивать новое местообитание?
Вслух Симур ничего такого не сказал. Еще бы! Ему и без того хватает ненавидящих взглядов старух и шепотков в темных городских закоулках, дескать, вон идет брат древолюда-паука… А может, это и не брат, а сам древолюд-паук?! Матери, прячьте младенцев! Мужчины, что же вы терпите этого оборотня в Городе?! Возьмите мертвую лиану и удушите его, пока он не укусил вас! Отрубите ему обоюдоострым шипом голову, покуда он не похитил ваших детей. Отрубите, удушите, свяжите по рукам и ногам и сбросьте вниз, к Корням! Порой Симуру казалось, что родная мать поглядывает на него с опаской. Наверное, думает, что старухи зря шептать не станут. Ведь не сидится же ему в Городе. Каждую минуту норовит без разрешения ускользнуть в Лес. Да еще в одиночку! Когда каждый здравомыслящий древолюд знает: по одному в Лес не ходят!
Не ходят, это точно. Обвяжутся мертвыми лианами и ползут потихоньку от одной колонии грибунов до другой. Набьют мошну и ползут обратно. А самые отважные разбиваются на две группы — охотников и загонщиков. Загонщики сбивают прыгофрукты в кучу и гонят их на охотников, которые обездвиживают стремительные плоды, накалывая их на шипы. Охота Симуру нравится больше. В ней есть риск, опасные прыжки с ветки на ветку, когда приходится уворачиваться от живых лиан, чьи игольчатые листопасти щелкают буквально в нескольких дюймах от твоей кожи. Однако Старейшины не разрешают молодняку участвовать в охоте. Только в сборе грибунов. А это занятие нудное донельзя. Знай себе ползи в трещинах в коре, посматривай на Сигнальщиков да волоки за собой тяжелую мошну.
Глядя, как солнечный свет постепенно восходит от Корней к Кронам, Симур наслаждался мгновениями тишины и одиночества. Только здесь, на кровле, он мог помечтать. Симур мечтал о разном. Например, о том, как однажды отправится к Верхним Кронам, откуда можно будет увидеть весь Лес сразу, а не те несколько деревьев, среди которых проходит вся жизнь древолюда — от отпочкования до падения к Корням. О том, как встретит однажды своего брата-близнеца, хоть это и страшно. О том, как приручит живую лиану и она станет ему другом. Последнее было уже не совсем мечтой. Однажды во время очередной вылазки за грибунами Симур нашел крохотную живую лиану. Иголочки в ее листопасти были совсем мягкие и не могли причинить ему серьезного вреда.
Симур стал подкармливать ползучую тварь и даже дал ей имя Живуля, но не был уверен, что она узнает его, когда он приносит ей мухлей или трехкрылок. Живуля просто высовывалась из своего дупла, хватала подношение и пряталась. В следующий раз, когда у Симура появится возможность удрать в Лес в одиночку, он попробует поиграть с нею. Вот только когда у него появится такая возможность, Симур не знал. Точно не сейчас. Нынешним солнцем его ждет работа. Скучная, грязная, неприятная. Старейшины постановили, что молодняк должен раз в седмицу очищать городской тоннель от гнилушек. На практике это выглядело так. Мальчики, ровесники Симура, ползали по всему внутреннему объему Города, соскабливая специальными скребками подгнивший луб. А потом все это требовалось сгрести к нижним смотровым лазам и сбросить к Корням.
На такую работу обычно уходило целое солнце. Целое солнце в полумраке и вони гнилой древесины, среди роя мухлей и по уши в светящейся слизи, в которой копошатся слизунцы и пилявки. К закату ноздри распухают от миазмов, а на коже появляются волдыри, которые приходится смазывать жиром маслянистых грибунов. Зачем принуждать молодняк к этой мерзкой работе? Пусть бы ею занимались старухи. Тогда бы у них было меньше времени на сплетни и науськивание. Когда он, Симур, станет Старейшиной, то обязательно предложит Совету заставить старух делать самую грязную работу в Городе. Увы, пройдет не меньше трех тысяч солнц, прежде чем он станет достаточно старым, чтобы рассчитывать на место в Совете.
Мгновения блаженного одиночества истекали. Не дожидаясь окрика матери, Симур последний раз окинул взглядом окрестности. Повсюду, сколько хватало глаз, простирался Лес. Вернее, исполинские деревья, его составляющие. Они росли так густо, что от одного ствола до другого было не больше двух сотен шагов. Ветки Нижних и Средних Крон переплетались, из-за чего казалось, что между деревьями висят ловчие сети. Хотя почему казалось? Это и были ловчие сети. Ветви выделяли клейкое вещество, своим сладковатым запахом привлекавшее великое множество лесных обитателей. Обладая прекрасным зрением, Симур хорошо видел в переплетении ветвей трупики птеродятлов, балаболок и мягкотелов. Древесный сок медленно растворял их плоть, поставляя питательные вещества Лесу.
Время вышло. Симур соскользнул в лаз и захлопнул ставень. После ослепительного солнечного света глаза не сразу привыкли к вечному полумраку Города, освещаемого лишь гнилушками. Если бы не запах, зеленоватые светящиеся спирали, которые напоминали послезакатные огоньки, висящие над Верхними Кронами, можно было бы счесть красивыми. Мать дернула Симура за руку и сунула ему маринованный грибун. Похрустывая им, Симур присел на выступ коры, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе. Как ни оттягивай неприятный момент, все равно придется подняться, взять скребок в руки и начать скоблить стену. Конечно, это нужно для выживания Города. Любой его житель, кроме младенцев, отдает ради благоденствия соплеменников все свои силы, но… Разве древолюд рождается только для этого?
Ответом на этот молчаливый вопрос поначалу стал тихий шорох, который с каждой минутой становился все громче. Городской молодняк начал работу. Симур догрыз грибун, вытер руки о бархатистый лепесток полотнянки, отыскал среди разного хлама свой скребок и отправился на работу. В этот раз в пару ему назначили Лиму — болтливого паренька лишь на сотню солнц моложе Симура. Если у того и были друзья среди городского молодняка, то Лиму он мог бы считать одним из них. Невероятно толстый по сравнению с остальными, малоподвижный, но отчаянный, он иногда составлял Симуру компанию в его тайных вылазках в Лес. Только ему Симур показал Живулю, а Лима в
