Выключите свои фонари, я пока граффити заодно дорисую.
— Давай, делать нам все равно видимо больше нечего. Может это сон?
Олеся ущипнула Серегу за руку.
— Почувствовал?
— Ну да, не делай так больше.
Они облокотились о кафель и ушли в дремоту спустя немного времени.
«Нашли время спать», — он рисовал свое творение, думая о полном бреде происходящего, но ничего путного на ум не приходило. Сергей услышал какой-то звук, похожий на звук разбившегося стекла, решив, что это могла быть Настя, он двинулся на него. Завернув за одну из колонн, ведущих к краю платформы, он увидел разбившуюся причину звука. Антон наклонился, чтоб посмотреть на бутылку, и….
Настя ехала в электричке казалось бы с полчаса, наконец-то ее вагон подъехал к знакомой станции. Поезд остановился:
«Ломоносовская. Следующая станция Елизаровская».
Но двери не открылись. Она отчетливо видела ходящих на станции людей, ждущих электричку. Она начала стучать по стеклу, но никто ее как будто не видел. Электричка тронулась и поехала дальше.
…Сергей взял кусок стекла, и в тот же момент платформа озарилась ярким светом. Он поднялся и увидел, как из стоявшей перед ним электрички, вышли люди. Поезд отъехал, и за ним на стене красовалось название станции — «Сортировочная». Он, не понимая уже вообще ничего, направился туда, где его должны были ждать друзья, но здесь ходили люди, работал эскалатор. Достигнув его, Сергей захотел зайти, но взглянув на верх, он замер, его посетило давно забытое чувство. Чувство, которое он испытывал когда-то в детстве во сне. Он ощущал, как падает с него как будто в никуда вниз. Сейчас он переживал это очень четко, его страх вырос вместе с ним. Страх, который он давно не ощущал. Еле пересилив это чувство, Сергей обернулся. Сзади не было никого. Люди исчезли. Он повернулся назад и увидел, как с не двигающегося эскалатора медленно спускается человек. Человек весь покрытый кровью, с виду напоминающий шахтера, с огромных размеров гаечным ключом в руках. Видя это, Сергей больше не ждал ни минуты, он побежал в сторону служебного помещения, иногда оглядываясь, он все еще видел местного обитателя. Он забежал в него, но та дверь, на этот раз и вовсе была закрыта на замок. Бежать больше было не куда, он слышал, как медленно к нему приближалась смерть. Шахтер зашел, и Сергей почувствовал, что его убивают. Шахтер занес руку в ударе и, ощутив резкую головную боль, Сергей как будто очнулся. Шахтера и след простыл, не было и света в помещении, он вновь сидел в полной темноте. Сергей тут же выбежал из служебки и помчался к все еще мирно спящим друзьям:
— Олеся, Антон, проснитесь, — он разбудил их своим криком.
— Да что случилось, Серый?
— Это место проклято, я видел-видел, как оно ожило, ходили люди, а в итоге меня чуть не убил шахтер.
— Что за бред ты несешь?
— Я не несу, серьезно, надо валить.
— Да как-валить-то? Некуда, эскалатора нету, туннели заморожены, дверь через которую мы пришли забетонирована. Возможно Настя вернется с кем-то и поможет нам. Это единственное на что я сейчас надеюсь. А ты передышал своей краской. Где твой респиратор?
Сергей понял, что у него действительно его нет, но он не помнил в какой момент его не стало.
— Может ты и прав.
— Отдохни. Экономь силы. Неизвестно сколько нам тут быть. Мы хоть и взяли немного еды, но ее лучше экономить. Он сел рядом с Антоном.
— Я подежурю, — произнесла Олеся.
— Я с тобой, — поддержал её Антон.
— Лучше с психом рядом побудь.
— Ты ток не уходи далеко.
— Вот мне после таких вот историй только и гулять тут. Хотя я бы поискала еще выходы, не сидеть же тут вечно.
— Как знаешь.
Сон приходил тут как что-то само-собой разумеющееся, не прошло и пару минут, как два друга уже спали.
— То же мне мужской пол.
Олеся подошла с фонариком на голове и рассмотрела художество своего парня. Полюбовавшись, она решила запечатлеть на камеру своего смартфона его незаконченное творение. Она сфоткала со вспышкой, оценив фото, не долго думая, обернулась, и ей пришло в голову, что неплохо было бы и Антоху с Серегой сфоткать. Она взяла камерой на них ракурс, нажала на снимок, вспышка сработала и…
Настя не сидела больше на месте, она шла по вагонам к головному вагону. Поезд ехал, ничего не изменялось. Она дошла до него, обычно дверь, ведущая в рубку машиниста, была заделана полностью. Тут же на ней стояло простое стекло, за которым она отчетливо разглядела машиниста. Она стала стучать по стеклу, но тот не видел ее и никак не реагировал. Тогда она развернулась и подошла к висящему в вагоне прибору экстренной связи с машинистом, и нажала на него. Тут же в ответ раздался чей-то голос:
— Что-то случилось?
— Выпустите меня отсюда.
— Вас никто сюда и не звал, вы потревожили это место, — Настя тут же обернулась и увидела говорящего машиниста. Тот резко пошел на нее, она понеслась от него по всем вагонам. Преследователь шел за ней, никуда не торопясь. Она оглядывалась и смотрела на него. В какой-то момент поезд резко затормозил, и она упала. Свет погас, Настя кое как встала, ожидая в темноте своего гостя. Свет вернулся, а преследователь нет. И по громкой связи тот же голос произнес: «Приносим свои извинения в связи с экстренным торможением. Проверка тормозов».
Электричка устремилась дальше.
…и Олеся увидела на экране пустую, вполне освещенную скамейку. Платформа была освещена, по ней не понятно куда шли люди. Олеся повернулась в сторону эскалатора и только было захотела сделать шаг в его сторону, как ее руку кто-то схватил, с другой стороны.
«Опять ты отстала. Больше не отпускай руку, а то потеряешься, и злой дядька тебя заберёт», — сказала Олесе мама, тянув ее за руку. Поняв, что на нее навеяло чувство из детства, то чувство страха, потеряться от мамы в этой толпе. Она стала ощущать себя той маленькой девочкой, которую когда-то давно в детстве таскала за собой ее мама. Она шла, не успевая за ней, боясь, что вот-вот ее рука отцепится, и она останется наедине со своим страхом. В какой-то момент на середине платформы ее мама как будто резко повернулась, ее рука соскользнула и…и маленькая Олеся осталась одна наедине со своим страхом. Казалось, он уже убивал ее. Она резко повернулась и увидела, стоящего шахтера с гаечным ключом. Вокруг все так же ходили люди, но никто его не замечал. Словно все так и должно быть.
