как ясно улавливаете мысль. Но я и имею ввиду, что, в настоящем человеке, возжелавшим положить жизнь ради покорения космоса, должна сохраниться эта искренность в восприятии чувств, ощущений и переживаний!
– А зачем она нужна ему? Почему бы не обойтись лишь высоким благородством? – снова запротестовал Артем.
– Потому что благородство не спасет нашего героя от одиночества и не даст ему вспомнить среди межзвездной пустоты о родном доме и целом мире, который ждет его возвращения. Вы только представьте, ребята! Артем, вот ты, например. Отстранись от всего на минуту, забудь обо всем, закрой глаза и представь: холодные стены космического корабля день ото дня надоедают тебе своим однообразным цветом, тебе постоянно кажется, что они сжимают твое сердце, твой разум, не давая думать ни о чем другом, кроме расчетов движения корабля, а, глядя в иллюминатор, ты видишь только ночь. Постоянно холодную и бесчувственную ночь. Конечно же, она прекрасна в своих вращающихся туманностях и кажущихся такими близкими звездах, но, несмотря на это, ты понимаешь, что за бортом корабля для тебя нет жизни, бок о бок с тобой летит покорять космос и смерть, которая, возможно, никогда не даст тебе насладиться цветом и запахом спелого летнего поля, что только через маленькое отверстие ты можешь наблюдать красоты вселенной и то, всего лишь крошечную часть этих красот. Представил?
– Угу, – сосредоточившись, ответил Артём, не открывая глаз.
– Как ты будешь жить там, Артем? Как ты не сойдешь с ума, пока твой корабль летает по орбите неизвестной планеты, ожидая возвращения зонда, как? Только воспоминаниями! Ты вспомнишь, как первый раз поцеловался, как это было по-детски неуклюже, но как зрело это воспринималось. Вспомнишь запах тюльпанов, которые тысячами растут у нас в городе весной, представишь, как их пыльца красит твою руку в солнечный цвет. Вспомнишь морской воздух и шум прибоя, при которых так и хочется стать могучим моряком, преодолевающим силы природы. Вспомнишь, как мы говорили сейчас о самом важном, вспомнишь, как твои дети плещутся в ванне, в ты сидишь рядом и подставляешь голову, чтобы они играли с твоими волосами, мочили их, пенили и радовались. Ты будешь жить всем этим, когда тебе не хватает родного дома. Все то, что ты вспомнишь и есть родной Дом! Живи этим, Артем, помни всегда о своей земле и о Земле с большой буквы, помни о людях, которых ты любишь, о тех, с кем тебе не удалось построить отношения, помни лай собак и стук поездов. Помни об этом, и мы все будем помнить о тебе, находясь здесь, на нашей Планете, на нашем Доме. Знай, что нам нужны космические открытия, нам нужны новые свершения, добивайся всего этого для нас и для своих детей, но не забывай о своей земле, о месте, которому отдано твое сердце! Это так же важно, нет, это в разы важнее, чем любые открытия! Потому что все твои открытия будут держаться на воспоминаниях о своем Доме, на любви к нему. Мы, в свою очередь, поверь, мы почувствуем, что ты – тот самый настоящий человек, который наделен высоким благородством и искренней детской любовью, и мы будем верить в тебя и любить тебя!
В классе было тихо. Я не хотел останавливать детское воображение, поэтому терпеливо ждал, пока все дети очнуться от своих фантазий и обратят на меня внимание. Мне даже не хотелось объяснять, что сегодняшние космонавты тоже должны обладать подобными качествами и, единственное, что их отличает от будущих покорителей – это возможность вернуться домой после космических путешествий. Их расставание с Домом не такое тяжёлое, не такие страдания их обуревают и будут обуревать. Я надеялся, что дети сами это поймут. И, кажется, они поняли. Ира продолжила.
– Саш, ты же видел новость, что экипаж Земли-1 успешно пересёк Пояс астероидов?
– Я думаю, эту новость обсуждают во всём мире. Наши ребята просто молодцы!
– А они тоже должны обладать искренней детской любовью?
– Даже самый последний человек на Земли должен обладать этим чувством. Но для них это жизненно необходимо. Вы представьте, они согласились покинуть свой дом на долгие и долгие годы.
– Эх, я бы тоже хотел побывать в космосе, заняться исследованиями, ступить ногой на неизведанные планеты, – с некоторым сожалением сказал Артём., – особенно после таких фантазий.
– Всё в твоих руках, Артём. Ведь никто не запрещает изменить сферу обучения, – я хотел подбодрить мальчика. Но тому было, что мне ответить.
– Да я уже пробовал. По здоровью не прошёл. У меня аллергия. На какую-то ерунду, на арахис. А для приёмной комиссии любое отклонение, кроме гриппа – табу. А космос, он что, из орехов сделан? Чушь ведь!
– Поэтому ты здесь, верно?
– Конечно, хочется сделать что-то хорошее и нужное в жизни, помочь тем, кто отправляется в космос. Ты подумай, Саш. Ну, мне даже на Луну запретили летать, хотя туда отправляется любой турист сегодня, если у него есть деньги, хоть ты старый дед с кучей болячек.
– Но ведь, как турист, ты же можешь полететь.
– Да что это такое, разве это важно! Они тратят миллионы на то, чтобы туда попасть, а полезного в жизни никто ничего не сделал. Эти деньги, они же не трудом заработаны, а акциями или воровством. Везением, в лучшем случае! Ты вот знаешь, Саш, хотя бы одного учёного, который бы полетел на Луну, просто чтобы увидеть красоты космоса? – я с улыбкой, отрицательно покачал головой, – вот и я о том. Людям работящим, умным, им не до этого, они бы лучше потратили эти миллионы, чтобы сделать чью-то жизнь лучше. Вот и я хотел, хотя бы на Луне быть полезным. Туда ведь командируют максимум на полгода. Но из-за арахиса…а врачи говорят, что на арахис аллергия на всю жизнь.
– Не расстраивайся, Артём. То, что ты здесь, значит, ты не сдался. Значит, ты на верном пути. Да и астрофизик, звучит гордо! Ты будешь их всех вести, тех, кто полетит. Ты будешь рассчитывать траектории, давать указания программистам, какие цифры вводить в бортовую систему. Ты будешь обрабатывать данные, пришедшие с той самой Луны. Ты будешь тем, кто сделает не меньше, просто о тебе не так много скажут. Но ведь каждый космонавт вспомнит о тебе, когда успешно приземлиться где-нибудь, когда ни столкнётся ни с одним астероидом в Поясе, даже если они будут друг с другом рядом лететь. Твоё будущее дело едва ли не важнее!
– Да, но это всё не то. Моё имя не узнают.
– А настолько ли это важно!? Ведь…
– Конечно! Всем это
