вы эту женщину вон!
Уилкс. Гоните сами. Что я могу сделать? (Умоляюще к ней.) Будьте так добры, мисс, уйдите, пожалуйста. У нас столько дел сегодня.
Молодая женщина. Но я здесь никого не знаю. Мне не с кем даже поговорить. А вам тут совершенно нечего делать до следующего парохода.
Чиновник. Следующий пароход придет только послезавтра в пять часов. Вы что же, рассчитываете, что мы так и будем вас до тех пор разговорами занимать?
Молодая женщина. Мне кажется, разговаривать приходится главным образом мне. Не могли бы вы показать мне город? Я заплачу за такси.
Чиновник (слабо сопротивляясь). Послушайте, так нельзя, вы понимаете?
Молодая женщина. Ну а что бы вы стали здесь делать, если бы я не пришла?
Чиновник. Я… я… да вам-то какое дело?
Молодая женщина. Я вижу, вы сами не знаете, что бы стали делать. Давайте я решу за вас. Берите шляпу и поедемте. По-видимому, мне всю жизнь суждено решать за других.
Чиновник (беспомощно). Ну хорошо, хорошо, хорошо! Но зачем же так много шуму? Я только спрашиваю себя…
Молодая женщина. А вы не спрашивайте себя ни о чем, дитя мое. Отдайтесь на волю жизни. Пошли!
Чиновник (у станционной двери Уилксу, в последнем усилии соблюсти достоинство). Ну, а вы здесь делом занимайтесь. ( Уходит.)
Молодая женщина. Вы что же, не хотите с нами пойти? Уилкс. Да, мисс, только ведь надо же кому-нибудь быть в конторе. Лучше уж мне остаться. Я здесь незаменим.
Молодая женщина. Ну что это за слова — заменим, незаменим? И в этом вся жизнь? Интересно, вот я заменима или незаменима? (Выходит в станционную дверь.)
Уилкс. «Отдайтесь на волю жизни…» Звучит недурно! «Отдайтесь на волю жизни!» Да-а. А что, если жизнь не идет к вам? Ну вот я, например. Что я такое по природе? Сесил Родс — вот кто я такой. А почему же я всего-навсего клерк, у которого только и есть за душой что две рубашки, а этот негодный молокосос начальствует надо мной, потому что я делаю за него работу, которую он сам не может сделать, хотя и получает за это всю прибыль и весь почет? Почему? Да потому что жизнь никогда не давалась мне, как какому-нибудь Сесилу Родсу. Вот он нашел у себя на заднем дворе алмазные россыпи — и ничего ему и делать не надо было: смыл с них глину и стал тут же миллионером. У меня были те же идеи, что у Сесила Родса. «Пусть весь земной шар будет одной сплошной Англией, — сказал я тогда школьному учителю, — и пусть англичане правят миром». И никто мне этого не подсказывал; просто меня осенило. Ну и что же я нашел у себя на заднем дворе? Соседскую дохлую кошку. Мог я сделаться главой акционерного общества вот с этой дохлой кошкой? А когда я ее швырнул обратно через забор, мать мне сказала: «Ты зашвырнул свое счастье, сынок. Не следовало ее обратно бросать, надо было другим подкинуть, потому что так оно — из рук в руки — одно за другим и идет. Не будет тебе удачи на белом свете». И так оно и есть. «А все-таки я когда-нибудь попаду в газеты, — сказал я ей, — как Сесил Родс, вот ты посмотришь». «Не бывать этому, сынок, — говорит она, — все, что к тебе ни приходит, — всем ты швыряешься». Это верно. Взять вот хоть эту девчонку: «Пойдемте со мной», — говорит она. А я взял да опять швырнул кота обратно: «Кто-нибудь должен оставаться в конторе, — говорю я, — я здесь незаменим». А ведь отлично знал, что вовсе и не нужно никому быть в конторе и что любой мальчишка может сделать все, что я здесь делаю, да еще получше меня. Да, так вот я обещал матери, что когда-нибудь попаду в газеты. И попаду. В чем в чем, а уж в этом-то я от Сесила Родса не отстану. (Садится за стол и пишет на багажном ярлыке. Читает вслух.) «Здесь лежит человек, который мог бы стать Сесилом Родсом, если бы ему везло так, как Родсу. Прощай, мать. Твой сын сдержал свое слово». (Пришпиливает ярлык к лацкану пиджака.) Где револьвер этого болвана? (Открывает ящик, вытаскивает фляжку бренди и автоматический пистолет и кладет на стол.) Я им покажу, дьяволам, что я — строитель империи или нет? И эта девчонка теперь не посмеет сказать, что я оставил контору в беспорядке, что она тут может пальцем писать на столе. (Закрывает ящик и аккуратно придвигает стул к столу, затем идет к конторке, берет пыльную тряпку и вытирает сначала конторку, потом стол; кладет тряпку на место. Достает гребенку и карманное зеркальце, приглаживает волосы; прячет гребенку и зеркальце в ящик конторки. Запирает конторку и ставит на место табурет, затем идет к столу и одним духом опорожняет фляжку.) Ну вот. В затылок. (Берет пистолет и приставляет его через плечо к затылку.) Пусть весь земной шар будет сплошной Англией и пусть англичане правят миром. (Поет.) «Правь, Британия, правь на волнах!» (Стреляется и падает.)
Входит дежурный по станции.
Дежурный по станции. Эй, кто здесь палит? (Увидев тело.) Уилкс? Ах ты господи! Что за климат! Это уж пятый за этот месяц! (Идет к двери.) Хэлло! Джо! Тащите-ка носилки. Да идите сюда вдвоем или втроем. Мистер Уилкс застрелился.
Джо (снаружи). Сейчас, сэр.
Дежурный по станции. Что за климат! Ах, бедняга Уилкс!
СЦЕНА ВТОРАЯ
Заросший травой выступ скалы над самым морем. Скамейка для гуляющих. Молодая женщина и эмиграционный чиновник стоят на краю обрыва.
Молодая женщина. Как жаль, что здесь нет пляжа. Можно было бы выкупаться.
Чиновник. Невозможно. Акулы. И касатки.
Молодая женщина. Здесь, наверно, очень глубоко.
Чиновник. Еще бы. Сюда пристают самые большие океанские пароходы вроде «Плимута». Говорят, тут глубина восемьсот футов. Отойдите от края, а то ведь, знаете, тянет. У вас может голова закружиться.
Они отходят от края и садятся на скамью: он слева, она ближе к морю.
Молодая женщина. Здесь очень мило. Лучше, чем в городе.
Чиновник. Не выдумывайте. Это ужасное место. И климат совершенно чудовищный. Вы знаете, если бы вы не пришли сегодня утром, я бы покончил с собой.
Молодая женщина. Не говорите глупостей. Почему это вы покончили бы с собой?
Чиновник. Да, покончил бы. У меня уж револьвер в столе приготовлен. Я бы застрелил Уилкса, а
