дядя Коля.
Через несколько минут почти весть токарный цех мирно играл в домино, не обращая внимание какие события разворачивались на заводе и около него.
Очередную партию нарушил вбежавший в цех токарь Витька Промыслов.
— Мужики! Елкина, чуть в топке паровоза не сожгли — взволновано почти прокричал Витя.
— Чего? Перегрелся? Кто и в какой топке, какого паровоза чуть не сжег нашего главного инженера? Если не бредешь, расскажи все толком. Дядя Коля в своей размеренной манере направил эмоционального Виктора.
Виктор начал: час назад наши перекрыли железную дорогу, остановился поезд, до сих пор стоит. Елкин побежал отгонять народ от поезда, его схватили и потащили в поезд жечь в топке, но его отбили несколько человек, отпустили весь побитый в заводоуправлении сидит. Ментов дружинников понагнали ужас!
Виктора слушали молча. Каждый понимал, кто-то явно, кто-то незримо что пройдена черта, за которую заходить опасно, что случилось что-то плохое и страшное. Как хорошо, что их дядя Коля позвал играть в домино.
В цех зашел мастер Пантелеев. Идем на площадь перед заводоуправлением — с тревогой в голосе сказал он. И добавил — так надо!
Не кто и не собирался ослушаться мастера. Токаря поднялись со своих насиженных в течении почти целого дня мест и пошли следом за Пантелеевым, в сторону заводоуправления — идти было недолго.
На площади бушевала толпа, люди были взвинчены и непреклонны в своем желании мстить за обиды, не важно какие и кому. Некоторые держали в руках самодельные плакаты: «Хрущева на колбасу!», «Мясо, масла, повышения зарплаты!», Дайте мяса и масла!». На балконе заводоуправления были установлены громкоговорители, а перед стояла шеренга из 30–40 милиционеров. День был жаркий, он скатывался в не менее жаркий вечер.
Когда солнце только начало клониться к закату из недр административного здания, на балкон вышли директор завода Борис Курочкин, первый секретарь Новочеркасского горкома КПСС Тимофей Логинов, первый секретарь Ростовского обкома КПСС Александр Басов еще несколько областных чиновников. Пока представители власти размещались на балконе, какой-то военный, потребовал от собравшихся разойтись, но его слова не имели не малейшей реакции в собравшихся.
Басов в первый момент привычным образом подошел к микрофону, однако увидел не восторженную, нарядную и праздничную демонстрацию, а массу озлобленных и обиженных людей. Ему сейчас нужно было не поздравлять народ с очередными победами и достижениями не восхвалять генеральную линию партии и правительства, а успокаивать, просить и сглаживать. К слову сказать не один чиновник в СССР не готов был к подобному общению с народом. При появлении у микрофона Басова толпа притихла в ожидании справедливого гнева большого начальника к своим подчиненным за допущенные просчеты в работе с людьми, в ожидании человеческого разговора и отношения. Но… Первый секретарь был верен своему статусу и начал говорить фразами, которые уже как часов двенадцать были пропечатаны в газете «Правда». А еще большого человека сковал обычный, но непобедимый страх, Басов начал заикаться, запинаться, задыхаться.
В сторону балкона заводоуправления полетели камни, бутылки, болты и гайки. Все начальство спешно спряталось в здании. Вот он выплеск накопившейся злобы, копившейся годами, и надо бы остановится, но нет сил, что-то окончательно оборвалось в душах людей при виде испуганного первого секретаря. Уже выломаны двери заводоуправления, уже выброшен и подожжён кабинетный портрет Никиты Сергеевича Хрущёва, уже через громкоговорители простые рабочие призывают других простых рабочих не расходится, а напротив завтра устроить бунт во всем Новочеркасске.
Федор почувствовал, что завтра его точно на работе искать не кто не будет, и что утром он пойдет на рыбалку. Таким был Федор Гущин. Добродушный бесхитростный немного наивный парень, который любил больше всего на свете свою семью и рыбалку. Но и все же он прекрасно понимал все то, что творится в эти минуты во круг него. Он даже понимал людей, которые сейчас ломали все в кабинетах своих начальников, ему то повезло что у него хорошие родители, понимающая жена, да и сам он человек во всех смыслах положительный, у других не так. Не от хорошей жизни останавливают поезда и призывают к бунту в родном городе, будь у него жизнь хуже может быть он тоже что-то ломал и кого-то бил. Вот такие мысли посетили Федора, все домой!
Без чего-то шесть часов вечера Фёдор пошел домой. На территории завода всё ещё было много людей, было много пьяных. Не мало людей было перед проходными, и народ прибывал.
Предстоял не близкий путь домой, автобусный маршрут был отменён. Фёдор шел пешком. Пройдя примерно пол часа, в клубах дорожной пыли он увидел несколько военных грузовиков в которых сидели солдаты и три бронированные военные машины, которые на большой скорости двигались в сторону НЭВЗа. Хорошим это теперь уж точно не кончится наивно в очередной раз подумал Фёдор.
Летним южным вечером темнеет быстро, и почти в полной темноте Фёдор добрался до сквера за памятником Ленина что в центре города, ноги гудели, рубашка была пропитана потом. Он решил присесть на лавочку в сквере. Было хорошо тихо и прохладно.
Вдруг перед памятником резко затормозил автобус ГАЗ. Из него молча вышли человек десять в военной форме, у каждого в руках был футляр для музыкального инструмента, скрипки, виолончели и даже два контрабаса. К ним со стороны горкома КПСС вышли два человека в чёрных костюмах и галстуках, у одного из них в руках была рация. Он что-то быстро сказал музыкантам и показал антенной на крыши зданий вокруг сквера. Затем всё они вместе направились в обратно в сторону горкома, тихо что-то обсуждая. Они прошли в примерно в трёх метрах от Фёдора, но не заметили его.
Пора домой подумал Фёдор, встал с лавочки, и услышал: Стой! Кто здесь?! Обернувшись, он увидел солдата с автоматом и красными погонами в метре от себя. Всё ухожу! Ответил Федор и почти бегом покинул сквер.
— Люба я дома! Как обычно придя домой приветствовал свою жену Федор.
— Привет Федя, в городе только и разговоров о забастовке на заводе, а правда, что там уже солдаты и танки? Встретила мужа Люба.
— Танков нет, а вот военных много, когда домой шел видел, как к заводу роту солдат повезли. Начал рассказывать Федор.
— Слушай еще говорят, что завтра рабочие с НЕВЗа в город придут, правда? Спросила Люба.
— Да много говорят, но, чтобы народ успокоить военный оркестр приехал концерт, наверное, будет на центральной площади. Я сам видел военных музыкантов только что видел. Продолжал Федор.
— Жалко я не послушаю завтра в школе первый экзамен я в комиссии сижу
