Не знаешь, Перемешки — городок как раз того типа, где народ замуровывает в подвале своих и соседских детей и потом насилует их три тысячи раз двадцать четыре года кряду?
Прекрати.
Но как ты думаешь, это городок такого типа?
Заткнись.
Слова сказать нельзя. Мы же просто разговариваем!
Нет.
Нет — в смысле, что мы далеко от эпицентра такого рода времяпрепровождения? Да.
И здесь такого не случается?
Я думаю, нет.
И дети будут и дальше носиться где хотят без надзора?
Да, я думаю.
Хорошо.
Mixing Part will tear us apart[7].
Что ты сказал?
Ничего.
Я слышала, ты что-то сказал.
Если тебе непременно надо знать, то я просто мурлыкал себе под нос (как мне казалось) старинную песенку, а потом машинально поменял одно слово в припеве на Перемешки. Вот и все, что было[8].
Хорошо.
Кстати, так я попадаю впросак довольно часто. Думаю, что я один в комнате, а потом оказывается, что и ты здесь. Тихая сапа.
Тебя тоже не сразу заметишь.
Думаешь, мы оба тихони?
Да.
Ты красное вино купила?
Оно стоит рядом с мойкой.
Но, дорогая моя, это немецкое вино.
Терпеть не могу, когда ты называешь меня «дорогая моя».
Но мы вроде любим друг друга?
Угу.
Так в чем проблема?
Ты говоришь «дорогая моя», только когда раздражен, очевидно надеясь такой притворной доброжелательностью показать, что злишься не очень и контролируешь свою агрессивность. Но результат получается прямо противоположный. Это никак не связано с тем, что ты меня любишь, хотя, возможно, и любишь.
Нина, мне хочется вина, а не выяснения отношений.
Вино стоит у мойки.
Там немецкое вино.
Да. И что?..
Я не могу пить немецкое вино.
Не можешь?
Нет.
Но ты можешь открыть его и попробовать?
Нет.
А почему?
Потому что я не могу.
Понятно. В любом случае я свою часть уговора честно выполнила.
До которого часа открыт большой «Лидл» на Олимпиаштрассе?
Не знаю.
А я-то полагал, что ты любишь эту страну и все, что касается здешней жизни, у тебя просто от зубов отскакивает.
Это правда.
Но ты не знаешь, до которого часа в Перемешках открыт магазин «Лидл»?
Не знаю. И нет никаких Перемешек.
Спокойной ночи.
Спокойной ночи.
Спишь?
Ну?
Я понимаю, это слишком интимный вопрос, мы с тобой никогда о таких вещах не разговариваем, но... ты не можешь рассказать мне о твоих сексуальных фантазиях?
Нееет.
Ну давай.
Прямо сейчас?
Да.
Нет.
Ну давай.
Я не хочу.
Тебе это противно?
Нет, не то чтобы противно, но...
Тогда давай.
У меня их нет.
Кого?
Сексуальных фантазий.
Они есть у всех.
У меня нет.
Конечно есть.
Нет.
Раньше они у тебя были, так?
Раньше были.
А теперь пропали?
Да.
И о чем же ты думаешь теперь?
Не знаю. Обо всем подряд. О театре. Больше всего я думаю о театре.
А ты никогда не подсматриваешь за мной и не раздеваешь меня взглядом, если я, например, стою в какой-нибудь сексапильной позе?
Вроде бы нет.
А других женщин?
Нет. Я же о театре думаю.
А Найджелу?
Я ни разу не думал о ней в смысле секса.
Шутишь?
Нет.
Телеман, меня это пугает.
Понятно. Спокойной ночи.
Телеман, меня это в самом деле тревожит.
Что-то ты слишком тихий сегодня.
По-моему, ты сама говорила, что мы оба тихони.
Да, но сегодня ты тише обычного. Что-то не так?
Да нет, по-моему.
Значит, что-то не так. И что же?
Не знаю.
Наш ночной разговор, да?
Нет.
Бьюсь об заклад, все дело в нем.
Я не думаю о нашем ночном разговоре, Нина. Я этого не делаю.
О чем же ты тогда думаешь?
Трудно сказать. О театре, наверно.
Не ври. Ты думаешь не о театре.
О'кей.
Ты не хочешь поговорить об этом? О том, о чем ты на самом деле думаешь?
Нет.
Совсем не хочешь?
Нет.
Телеман, прости, но я должна в этом разобраться. Извини, но я, в общем, готова даже настаивать.
Понятно.
Это пьеса, которую ты мечтаешь написать, писать не начинал, но утверждаешь, что непрестанно обдумываешь?
Нет.
Тогда дело во мне?
Нет.
В детях?
Нет.
Значит, Хейди. Тебя раздражает, что она слишком много играет в теннис?
Да нет же, господи. Пусть играет сколько захочет — во всяком случае до тех пор, пока она четко понимает, что это ты ее заставляешь, а не я.
Я ее не заставляю.
Ты смеешься? Ты только тем и занята, что покупаешь теннисные причиндалы, договариваешься о тренировках, устраиваешь соревнования и поездки.
Но она сама стремится играть лучше.
Так она говорит. Но откуда у нее эти амбиции, не догадываешься?
Мы говорили о тебе. О том, что ты тише обычного, и я пыталась разобраться почему. Это из-за Германии?
Нет.
