в любое время года было много народу: стояли свадебные экипажи, пышно украшенные цветами, хлопали пробки бутылок с южным шипучим, невесты в белоснежных платьях кокетливо прижимались к женихам. Кажется, совсем недавно Мия и Эдвард сошли с этих мраморных ступеней, с которых сейчас очередная пара выпускает в небо голубей. Тогда никто и подумать не мог, что всего через два года моя сестра прибежит к родителям практически в исподнем и с разбитым лицом…
Я скользнула в неприметную дверь и оказалась не в парадном холле, в котором собирались женихи, невесты и гости, а в коридоре самой обычной конторы. Белые стены, двери с табличками, истертый ковер — только статуи божков любви говорили о том, что здесь можно выйти замуж. Почти бегом я прошла по коридору, бросила на поднос монетки пошлины, и дверь без таблички отворилась с мелодичным перезвоном.
Замуж-замуж-замуж. Возьмите меня замуж, прямо сейчас. Нам еще нужно сходить в гости к Эдварду и рассказать ему, как надо вести себя с женой.
Я оказалась в небольшом кабинете делопроизводителя. Книжный шкаф, забитый серыми папками, стол, который едва не трескался от груза таких же папок, портрет государя императора на стене — все, как полагается, ни следа романтики, только дело. Чиновник, который скрипел пером по листу бумаги, оторвался от работы, окинул меня оценивающим взглядом и уточнил:
— Брак отчаяния?
— Да, и поскорее, — ответила я. На что еще может рассчитывать девушка с зеленой лентой в волосах? Только на такой брак.
— Пошлину, вижу, уплатили, — чиновник выдернул из стопки лист бумаги, кивнул на стул и произнес: — Садитесь, заполняйте брачный договор. Я пошлю птичку жениху.
Я послушно села и занялась тем, чем было велено. Кайя Аберкромби, зарегистрированная законопослушная ведьма восемнадцати лет желает заключить договорной брак сроком на один год с возможностью досрочного расторжения по согласию сторон… Часто такие браки расторгались через полгода, когда, например, чиновник получал желанное повышение, а офицер — нужное звание. И бывало, что они не расторгались никогда, потому что новоиспеченные муж и жена понимали, что нашли вторую половину… но это явно был не мой случай. Я не верила, что вообще когда-нибудь встречу свою любовь.
Кому нужна ведьма в качестве законной жены? Настоящая ведьма. Да никому — значит, и незачем тратить время на напрасные мечты и надежды.
Чиновник написал записку на серебристом листке, сложил из него птичку и подул. Бумажная птаха затрепетала крылышками, сорвалась с его ладони и растаяла. Через несколько мгновений ее получит тот, кто станет моим мужем.
Скорее бы уже…
Мной овладело нетерпение — и непривычное волнение. Пусть это брак отчаяния, но все равно это брак. Я выхожу замуж, хоть и в каком-то смысле понарошку. Мы не скрепим наши отношения постелью, мы даже жить будем в разных домах, потому что какой идиот захочет пустить ведьму в свой дом?
Но мне было не по себе. Очень сильно не по себе.
Наконец, в коридоре послышались энергичные шаги — значит, мой будущий муж молод и силен, старики так бодро не ходят. Наверно, офицер. Да, точно офицер — чеканит шаг. Я машинально сжала пальцы в замок, сердце тревожно застучало, и на мгновение даже подумалось, что я совершаю ошибку.
Звякнули монеты, брошенные на поднос.
Что-то сжалось у меня в животе от волнения.
Вошедший был молод и богат. Только богачи носят зимой светлое пальто, только у богачей под пальто будет жилет с золотым шитьем и тонкие, идеально отглаженные штаны… впрочем, нет. Мой будущий муж принарядился для свадьбы, потому что хоть это и отчаянный, но все же брак, это я прилетела сюда в простом, почти домашнем платье, которое несколько лет, как вышло из моды.
У него действительно была военная выправка, темные волосы с легкой волной, зеленые глаза и пристальный взгляд, в который я рухнула, потеряв опору. Но здесь не было ни следа романтики или той влюбленности, о которой пишут в девичьих романах.
В кабинет вошел инквизитор. Матерый, мощный, подавляющий. Я почувствовала себя медузой, выброшенной на берег под палящее солнце. Он смотрел, а я падала — дальше, дальше, в бесконечную тьму, в которой невидимые руки сжали меня и приказали: подчинись. Склони голову перед законом и силой, которые обуздают тебя.
Я подчинилась. Поднялась со стула, низко опустила голову и, едва не рыдая от досады, прошептала старинную формулу покорности, которую ведьмы всегда произносили, когда рядом был инквизитор:
— Не замышляю зла, не ищу неправды, служу истине…
Дышать стало легче. Чужая безжалостная воля отступила, позволяя мне жить дальше, и я рухнула обратно на стул, затопленная нахлынувшей волной слабости. Только бы не упасть в обморок, много будет чести валяться перед ним… Чиновник с понимающим видом протянул мне флакон нюхательной соли, и ее бодрящая вонь помогла опомниться.
Да, он инквизитор. А я ведьма, которая никому и никогда не сделала ничего плохого. Мне незачем его бояться.
— Герберт, вы надо мной издеваетесь, — вздохнул мой будущий муж, усаживаясь на свободный стул, и я подумала, что даже не хочу знать имя того, с кем подпишу брачный договор. — Ведьма?
— Курт, а чего вы хотите? — ответил чиновник вопросом на вопрос, протягивая инквизитору бланк договора. — Какая это у вас уже, пятая?
— Седьмая, — пробормотал инквизитор, и я едва не схватилась за голову. Куда он дел своих предыдущих жен? Зачем ему так часто вступать в подобные браки? Мелькнула отчаянная и безнадежная мысль: подняться отсюда, сбежать, придумать другой способ спасти Мию — но двух крон было жалко, да и не спасти ее просто так…
— Ну вот. Вы оба в отчаянии. Так что незачем капризничать, берите, что дают. Скоро и такого не будет, с вашей-то репутацией.
Курт презрительно фыркнул, и я не выдержала:
— Я тоже, знаете ли, не в восторге от вас!
В ту же минуту невидимые пальцы стиснули мое горло, и, почти падая в обморок, я вспомнила: заклинание Незримой петли, этакий совет закрыть рот и не открывать его без спроса.
— Меньше всего я хотел жениться на ведьме, но выхода нет, — с нескрываемой язвительностью произнес Курт. — Подписывайте! У меня сегодня еще есть дела.
Глава 2
Курт
Я работаю с ведьмами всю жизнь, но никогда не думал, что одна из них станет моей женой. Это было похоже на какую-то дурную шутку.
Впрочем, Герберт прав, и я не в том положении, чтобы перебирать харчами. Надо было брать, что предложили, и благодарить Бога за то, что моя седьмая жена появилась настолько
