Седьмая жена инквизитора
Глава 1
Кайя
Вынужденный брак в Бринфордском королевстве — возможность спасти честь, здоровье родных, а иногда и жизнь.
Все зависит от того, с кем ты его заключаешь.
Я никогда не думала, что однажды настанет такой день, в который я вбегу во Дворец бракосочетания, промчусь по коридору мимо крылатых божков любви, едва не сломав каблук, и, бросив на поднос две кроны пошлины, войду туда, куда девицам положено входить с душевным трепетом и нежными вздохами на губах.
Но вот ведь — вбежала, заплатила и вошла. И даже удержалась на ногах.
Все началось в тот день, когда моя младшая сестра Мия вернулась домой — с лицом, изуродованным кровоподтеками и синяками, и с сыном на руках. Пожитков не было, Мия убегала, спасая себя и ребенка, и ей было не до сборов вещей. Мать сразу же заохала, запричитала, всплескивая руками, а отец демонстративно раскурил трубку, сел в кресло у камина и заявил:
— Мия, это, конечно, твой дом. Ты и Генри можете жить здесь столько, сколько захотите. Я люблю вас, и вы это знаете. Но если Эдвард придет за вами, то я открою ему дверь. Он твой законный муж, и я не могу не отдать тебя ему. Ты сама понимаешь, такова традиция. Так положено.
Мать ахнула, уперла руки в бока, и начался скандал. Мы с Мией и маленьким Генри сидели в нашей с сестрой бывшей детской, которая была переделана в гостевую спальню, мальчик крутил в пухлых ручонках большую баранку, которую я ему дала, и, к своему счастью, даже не понимал, какие вокруг него кружили бури.
— Он прав, — вздохнула Мия. — Эдвард мой муж и отец моего сына. То, что он бьет меня, когда напьется… ну, это в порядке вещей, за это никто не осудит.
Я понимающе кивнула. У нас даже не говорят “бьет” — у нас говорят “учит”. Учить строптивую жену это прямая обязанность мужа, и Эдвард ею не пренебрегал.
— А чего ждать? — спросила я. — Развода вам не дадут, у вас сын. Нужен, разве что, кто-то такой, кого Эдвард будет бояться. Так, что дышать станет через раз.
В нашей семье я всегда была тем, кто придумывает самые невероятные идеи и воплощает их в жизнь. Чего еще ждать, если отец предпочитает философствовать у камина, мать привычно пилит его, а дела не делаются?
— Где же мы найдем такого? — вздохнула Мия, и Генри заулыбался ей и залепетал что-то на своем нежном детском языке. А ведь Эдвард будет лупить и его, когда мальчик подрастет — сама мысль об этом заставляла меня вздрагивать от ужаса.
Если бы у меня был муж, то все было бы намного проще. Но я родилась с таким количеством магии в душе, что с самого детства носила зеленую ленту в волосах, знак ведьмы — какие уж тут мужья… Будь наша семья богата, на меня, конечно, нашлись бы охотники — смелых любителей невест с большим приданым на свете хоть отбавляй. Но наш род был старинным, благородным и нищим.
Нет, мы еще не дошли до того, чтобы продавать вещи и побираться. Но зимой обогревали только две комнаты — родительскую спальню и нашу с Мией.
— Я могла бы зачаровать его, — предложила я, перебирая в памяти немногочисленные заклинания, которые успела выучить по книгам, но Мия только рукой махнула.
— С ума сошла? Это злонамеренная магия!
Я кивнула, устало вздохнув. Увы. Злонамеренная магия это как минимум три года за решеткой, а туда я не хотела. Ты можешь использовать простенькие заклинания только для себя, например, чтобы избавиться от головной боли. Но такое же заклинание, направленное на человека, приведет в инквизицию. Впрочем…
— Поняла! — воскликнула я и едва не рассмеялась от облегчения. Вот как все просто, как же я сразу-то об этом не подумала! — Брак отчаяния!
Мия и Генри посмотрели на меня одинаково растерянными взглядами, словно никак не могли взять в толк, как это вообще пришло мне в голову. Брак отчаяния, который можно было заключить в нашем королевстве, был хорош тем, что существовал строго определенный срок, как деловой контракт. На него шли старые девы, а еще офицеры и чиновники, которым для повышения нужны были законные супруги. Плохо было то, что среди таких вот вынужденных мужей попадались и те, кто был намного хуже Эдварда…
Впрочем, кто сказал, что это плохо? Хорошо! Нам как раз и нужен тот, кто поставит на место любителя колотить жену. А жить с ним я не буду — закон о браках отчаяния допускает раздельное проживание супругов.
Быстро выхватив из шкафа пальто, я оделась и, не слушая причитаний Мии, которая пыталась убедить меня отыскать другой способ разрушить свою жизнь, бросилась к дверям. В гостиной по-прежнему шел скандал: мать горячо выступала на тему отцовских отношений с детьми, утверждая, что если бы на месте нашего батюшки был господин Берренгаузен, который жил с нами по соседству, то он показал бы Эдварду, где раки зимуют! Он задал бы ему таких горячих, что зять навсегда забыл бы, где у него находятся кулаки. Он бы…
Отец на это отвечал, что если бы господин Берренгаузен был на его месте, то давно бы повесился от такой жены-пилы.
Меня они даже не заметили. Я выскользнула на улицу, в первый зимний день, и быстрым шагом направилась в сторону Королевского проспекта.
Интересно, кто станет моим мужем? Впрочем, нет, неинтересно. Брак отчаяния всего лишь договор, который будет расторгнут через год. Мне нужен мужчина, который покажет кулак Эдварду, вот и все.
Мию надо было спасать. И дело было не только в ее синяках. Когда сестра сидела рядом со мной, я заметила в ее ауре едва уловимые темные нитки. Это значило только одно: в течение года Мия умрет. Эдвард забьет ее до смерти, а потом примется за Генри.
У меня скандальная мать и, в общем-то, равнодушный отец. Надо было брать дело в свои руки — больше это было некому сделать.
Мия была самой лучшей сестрой на свете. Мы вместе играли в куклы, лазали по деревьям в саду и устраивали пиратские клады в гнездышках из конфетной фольги. Я никогда не позволила бы ей умереть.
Выйти ради этого замуж за незнакомца? Пара пустяков!
Дворец бракосочетания выступил из метели, словно сказочный замок. Рядом с ним
