пора побывать на могиле матери.
Он смотрел на монаха, ничего не соображая. Слова и мысли вихрем крутились в голове, но зацепиться за что-то и остановиться не могли. Он был удивлен, шокирован, напуган. Его, прожившего такую длинную и непростую жизнь, трудно было чем-то удивить. Особенно сегодня, в новой стране с ее абсурдными реальностями. Он был материалистом и вполне доверял авторитету науки. Он не понимал и не принимал мистики, хотя бы потому, что достаточно насмотрелся на жуликов и шарлатанов, исцеляющих от всех болезней, на всех этих черных и белых магов, кашпировских, чумаков и гробовых. Он с улыбкой читал в бесконечных «таблоидах» объявления потомственных ведьм, колдунов в пятом поколении, обещающих снять венец безбрачия, родовое проклятье, в общем, избавить от любых недугов… Но чтобы такое случилось с ним?
А может быть, так называемый потусторонний мир существует? Возможно, это реальность высшего плана, где в той или иной форме запечатлен каждый миг бытия, и где одновременно пересекаются прошлое, настоящее и будущее? В этой реальности хранится информация о людях с момента их появления на свет? Там известно обо всех перенесенных болезнях, травмах, причинах смерти человека. Все хранится, что некогда происходило, что происходит сейчас, и что произойдет в будущем?
Он украдкой дернул себя за ухо. Боль была реальной, значит, это не сон. А может быть, это шутка, розыгрыш, мистификация? Но кто же может так зло и неостроумно шутить?
— Побывайте у матери до сентября, — повторил монах, встал и направился к скиту.
— А если не успею, что случится? Путь ведь неблизкий. Вы встречались с ней?
— Не задавайте вопросов. Ответов на них не будет…»
Герой повести мучительно пытается понять природу чуда, которое произошло на Валааме. Однако его инструментарий, с помощью которого он собирается это сделать, весьма невелик — он ограничивается чтением популярных изданий и своими собственными размышлениями, наивными и весьма неглубокими. Смысл подлинного библейского чуда не может открыться ему, как и любому другому неверующему человеку. Такие люди, отрицая Библию, приводят один аргумент: «Там полно чудес». Да, в библии действительно много чудес. И хотя обычная природа сама по себе есть чудо, представленные в тексте Библии многочисленные случаи сотворенных Богом чудес являются, в общем, редким исключением из законов природы. Только эти исключения имеют отношение к христианским свидетельствам. Это божьи деяния, утверждают богословы, которые зримо отличаются от обычного проявления божественной силы. Их можно показать на примерах: чудеса, сотворенные Моисеем в Египте, у Красного моря и в пустыне, пребывание рабов божьих в раскаленной печи, в яме со львами, превращение Иисусом воды в вино, мгновенные исцеления и воскрешения, преумножение хлебов и рыбы, обращение учеников Иисуса со змеями, и т. д. Объяснить подобные чудеса рационалистически невозможно. Остается только сказать, что это либо исторические факты, засвидетельствованные многими людьми, либо художественный вымысел.
Если в рассказе «Долгая дорога к маме» главный герой пытается обрести свою веру уже в преклонном возрасте, то Саша Петров из повести «Монах», искалеченный в Афганистане, очень рано начинает задавать себе «проклятые» вопросы:
«…Впервые в жизни он много думал, размышлял, пытаясь понять — кто спас его? Какая сила нашлась на земле, которая не захотела его смерти? Сплошная цепь случайностей: выстрел не в голову, а в грудь, пуля попадает в крестик и проходит мимо сердца, вовремя подоспевший спецназ… А может, это и не случайность была вовсе, а желание какого-то высшего разумного существа? Только Бог способен на такое чудо. Но где он? Как он может видеть всех нас, каждого в отдельности? Да, человек разумен, но способен ли он, какой бы мудростью ни обладал, быть всемогущим и вездесущим, всех любить и миловать, быть праведным, верным, благостным, терпеливым и справедливым?»
До отправки в Афганистан ему оставался какой-нибудь месяц, и Саша решил съездить на свою малую родину — в далекую сибирскую деревню, где жила его мать и сестры. Он любил свою деревню, свой дом, свою речку, своих друзей, но больше всего на свете он любил, конечно, маму — той сиротски-болезненной любовью, какая бывает в неполных семьях. Он приехал, когда до Нового года оставалось несколько часов, и все жители деревни готовились встретить праздник.
«…Какой же ты стал красивый, сынок, — приговаривала мама на кухне, — тебя прямо не узнать. Еще вчера был маленький, мужичок с ноготок, а сегодня вон как вымахал — мужик мужиком… Вот говорят, чудес не бывает… А я тебе так скажу: в декабре я просила у Святой Богородицы встречи с тобой, и пожалуйста — сынок приехал…
— Предрассудки, мама, — снисходительно сказал Саша, — это не Богородица, а я выполнил твою просьбу…
— Нет, сынок, это она наставила тебя на путь истинный…
Саша не стал спорить. Кто его знает, может, это и есть та самая неведомая сила, которая подняла его в дорогу? Может, мамины слова через сотни километров дошли до его сердца, и произошла удивительная встреча?
— Ты мне веришь?
— Верю, мама, верю…
Мать открыла шкатулку и достала железный крестик на цепочке.
— Когда тебя крестили, он был на тебе. Это твой оберег.
— Мама, как же я его носить буду? В армии?
— Пусть он всегда будет с тобой.
Она аккуратно застегнула крошечный карабин-чик, расправила цепочку, спрятав крестик под майку.
— Ну вот, ничего и не видно…»
В тяжелом бою с душманами пуля попала Саше в грудь, вернее, в маленький железный крестик, который чуть-чуть изменил траекторию, и этим спас ему жизнь… А потом — бессчетные госпитали, операции, жизнь на грани смерти, горячечный бред, и в этом бреду — мать.
«…Мама, где ты?
— Я здесь, сынок.
За поворотом он увидел большой дом с крышей из оцинкованного железа, рядом хозяйственные постройки. Большие окна выходили на три стороны. Мама стояла у ворот!
Он подбежал к ней.
— Мама, сестра написала, что ты умерла, но мы же с тобой разговариваем, как всегда. Значит, ты жива?
— Тело мое умерло, но душа жива. Душа бессмертна…
— И я умер?
— Тебе еще рано умирать…»
Мать умерла, когда Мише Карнаухову едва исполнилось четырнадцать лет. Однако всю свою жизнь он обращается к матери. Он ведет с ней тихие, доверительные беседы, советуется, как поступить в той или иной ситуации, жалуется на несправедливость жизни, утешает, рассказывает о себе…
Давно сгнили в могиле мамины косточки, нет уже на карте родной деревни
