Книга Война Москвы и Твери. Правда о рождении России - Алексей Шляхторов

На Руси никогда не существовало прочного единства, и издревле княжеские междоусобицы были обычным делом. К XIV веку в отношениях между Ордой и Русью установилась определенная стабильность. Южные княжества в результате предыдущих междоусобиц растеряли свою силу, северные не обладали столь богатыми природными ресурсами, к тому же, вся Русь была погружена в глубокую феодальную разобщенность: после смерти князя-отца его сыновья делили всю вотчину на более мелкие уделы, в которых были полновластными хозяевами. Это затрудняло общую мобилизацию княжеских войск на Руси. Поэтому русские князья предпочли мириться с ханами Орды прежде всего. Платимая им дань была мала и умеренна. А вот Запад хотел большего. Земель, смены веры и менталитета, а главное – покорности. Хан, в свою очередь, оказывал покровительство Руси, защищая ее земли от притязаний другого сильного государства, расположенного на западе, – Великого княжества Литовского. Хотя западные русские княжества, не желавшие быть в подданстве у нехристианского правителя, постепенно сами предпочли перейти в подданство литовских князей, Восточная Русь предпочла хана, так как Орда, в отличие от Литвы, вовсе не навязывала свои порядки в вопросах внутреннего управления княжествами, а тем более внешней политики.

Правдоподобно? Да, правдоподобно, и именно этим нас столетиями и кормили. Ведь никто не учитывал, что Северная Русь имела с Ордой важнейшие общие интересы на Волге и Балтике, ставшими торговой артерией мирового масштаба (Лондон – Пекин, кратчайший путь через Балтику и Волгу). Настолько важные, что даже республиканский Новгород и его в целом политический антипод – великокняжеский Владимир так старательно и разумно искали политических и финансовых компромиссов. Волго-Балтийский торговый путь давал им силы и ещё до Золотой Орды. Началось всё даже с элементами сепаратизма. И не только в Новгороде, но и во Владимире, ещё в XII веке, когда вдруг стало ясно, что Волжский торговый путь богаче и гораздо перспективнее Днепровского. В 1160 году князь Андрей Боголюбский предпринял неудачную попытку учредить на подвластных землях независимую от Киевской митрополию. Но Константинопольский патриарх Лука Хрисоверг наотрез отказался посвятить Феодора, Андреева кандидата, и в митрополиты, и в ростовские епископы, поставив епископом византийца Леона. Некоторое время в епархии имело место фактическое двоевластие: местопребыванием Феодора являлся Владимир, Леона – Ростов. В конце 1160х годов Андрею пришлось отправить Феодора к киевскому митрополиту Константину, где тот подвергся жестокой расправе – низложенному епископу урезали язык и отрубили правую руку [12]. Андрей Боголюбский приглашал для строительства владимирских храмов западноевропейских зодчих. Тенденция к большей культурной самостоятельности прослеживается и во введении князем на Руси новых праздников, не принятых в Византии. По инициативе князя, как предполагают, были учреждены в Русской (Северо-Восточной) церкви праздники Всемилостивому Спасу (1 августа) и Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября по юлианскому календарю). Потом сильнейший из русских князей двинулся на Киев. И 12 марта 1169 года Киев был взят «копьем» (приступом). Два дня суздальцы, черниговцы, смоляне и полочане грабили «мати руских городов», чего прежде в княжеских войнах не случалось. Множество русов-киевлян были уведены в плен. В монастырях и церквах воины Андрея забирали не только драгоценности, но и всю святость: иконы, кресты, колокола и ризы. «Митрополия», Софийский собор, была разграблена наравне с другими храмами. «И бысть в Киеве на всих человецах стенание и туга, и скорбь неутишимая». В Киеве вокняжился младший брат Андрея Глеб, сам Андрей остался во Владимире. Теперь настала очередь Новгорода. Хронологически между взятием Киева и походом на Новгород летопись ставит рассказ о столкновении новгородцев с суздальцами в Заволочье, победа в котором досталась новгородцам. Зимой 1170 года пришли под Новгород те же князья (суздальские, полоцкие, смоленские и рязанские полки. Плюс чёрные клобуки. А с ними и союзные половцы). Однако здесь северяне не стали сидеть в осаде и обороняться. Они вышли в поле и разбили в хлам объединённое русско-половецкое войско. Разгром был полным. Новгородцы пленили так много суздальцев, что, словно в насмешку, продавали их за бесценок (по 2 ногаты) – по цене барана. Как следствие, Киев скоро вновь был потерян. Однако… Новгород с князем довольно быстро помирился. Сей жестокий спектакль повторился в 1219 году, когда великокняжеское войско Юрия Всеволодовича было снова разгромлено новгородцами и смолянами под Липицами. Владимир был взят без боя (открыл ворота новгородцам), но вскоре снова стороны помирились. Когда указывают, что причиной сих метаморфоз было перекрытие подвоза хлеба из Суздальской земли, то – с позиции сегодняшних знаний – выглядит сей довод не очень убедительно. Ведь у новгородцев в голодные годы был хороший альтернативный вариант – Балтика и Ганза. Псковский район вообще считался самым устойчивым и развитым сельскохозяйственным районом Северной Руси. Также и вся Балтика. А суздальский край вообще до XIV века не был экспортёром хлеба, сам покупал его в Волжской Булгарии. Тут главная причина – совпадение интересов Новгородской республики и княжеского Владимира в совместном (а несовместно они и не могли бы) использовании Волжско-Балтийского пути и обороны Финского залива, Пскова и Карелии от западных католических крестоносцев. Ещё в 1150-х годах стало ясно (и это чувствовали умные люди, такие, как Андрей Боголюбский), что Волжский торговый путь набирает силу. На фоне затухающего Днепровского. А при Александре Невском это стало уже очевидно. На север потянулись переселенцы с юга – от киевских митрополитов и воевод до простых крестьян [13]. Новгород, Владимир и Смоленск составили в итоге ядро Великороссии. Если взглянуть на карту российского государства IX века, то можно сразу заметить, что территория Подмосковья в число русских земель тогда еще не входила. Фактически земли между Окой и Волгой были освоены славянами только в XI веке. По меркам средних веков условия жизни в этом районе смело можно было назвать весьма экстремальными. Тем удивительнее, что уже в середине следующего, XII века Владимирская земля вдруг стала экономическим (после Великого Новгорода) и политическим центром Руси. А сама Киевская Русь на геополитической арене сменилась Русью Владимирской. Своим возвышением Владимирская земля была обязана ничему иному, как Великому шелковому пути – главной торговой артерии Средних веков. Каспийское море и Волга были удобны для транспортировки товаров из Персии, Индии и Китая в Европу. Особенно возросли перевозки по Волге в период Крестовых походов. Путь к Средиземному морю через Сирию в это время стал для православных купцов слишком опасным. И вот европейские красавицы стали одеваться в «русские» шелка, а в русские былины проникли упоминания о «лапотках семи шелков» и шелковых плетках. Огромное значение торговли на Руси прекрасно иллюстрирует и появление в былинах колоритной фигуры купца Садко, свысока глядящего на самого Владимира Красно Солнышко. Таким образом, Северный шёлковый путь стал складываться ещё до Орды. Как и возвышение владимирских и суздальских Рюриковичей. Но был один недостаток – «махновщина» на юге, в Нижнем Поволжье, затрудняющая путь к Каспию и в Бухарию, в силу отсутствия у здешних кочевников и земледельцев богатейших земель междуречья Волги и Ахтубы и устья Волги государственности. Приход монголов и образование Золотой Орды покончили с этим хаосом и резко усилили важность Волжского пути.