— Фейерверк! Жерар, скажи наконец хоть что-то!
Дядя с тяжелым вздохом отложил газету и поставил на стол бокал.
— Элоиза, почему ты не допускаешь, что врет Вивиана, а не Николь?
— Вивиана? Это честнейший ребенок.
— Помолвленный с наследным принцем?
— Если хочешь знать, переговоры действительно ведутся. Правящий дом проявил заинтересованность.
— Вот как?
— Вот так. А ты, мой дорогой, мог бы взять с них пример и поволноваться о племяннице. Самого завидного жениха мы упустили. Но Мадлен сегодня прямо сказала, что из Антуана и Николь получилась бы прекрасная пара. Фактически они ждут только твоего согласия.
Антуан? Брат этой противной Вивианы? Да это еще хуже, чем камердинер! Наверное, ужас отразился у меня на лице, потому что дядюшка хрюкнул, сдерживая смех, и сказал:
— Не думаю, что нужно торопиться устраивать судьбу Николь. У нас еще полно времени.
— Полно времени? Да она всех распугает своими фейерверками! Жерар, нужно что-то делать с магией Николь.
— Думаешь, если договоримся о помолвке с Альвендуа, это станет уже их проблемой?
— Жерар, тебе бы все шутить, — возмутилась тетя. — Мы должны обеспечить Николь хорошее будущее. Если тянуть до последнего, всех завидных женихов разберут. А мы за нее отвечаем.
— Не переживай. В крайнем случае выдадим за Жана-Филиппа. — Дядя зевнул. — Жених старше невесты на целых три года. Прекрасный вариант, как мне кажется.
Дядя улыбнулся, и все же я забеспокоилась. Жан-Филипп не такой ужасный, как Антуан, он и сладким делится, когда меня наказывают, и полезным заклинанием, если вдруг узнает что интересное. Но нравился-то мне совсем другой. И вообще, у меня планы. Куча планов. И все — связанные с дальнейшей учебой.
— Браки между кузенами не всегда удачны, — дрогнувшим голосом сказала не оценившая шутку тетя. Интересно, о ком она сейчас переживает больше? Обо мне или своем сыне? — А вот родство с семьей, из которой весьма вероятно выйдет будущая королева, нам бы пригодилось.
— Николь, а ты бы кого предпочла? — неожиданно спросил дядя. — Антуана или Жана-Филиппа?
— А выбор только из двух? — на всякий случай уточнила я.
А то мало ли, вдруг у дяди на примете есть кто-то еще?
— Да.
— Тогда, конечно, Жана-Филиппа, — вздохнула я. — Но лучше котенка, которого вы мне давно обещали.
Дядя опять сдавленно хрюкнул, а тетя возмутилась:
— Жерар, мнение Николь не должно влиять на наше решение.
Наверное, все-таки обиделась, что ее сыну я предпочитаю котенка. Зря показалось, что сейчас подходящий момент напомнить про обещание. Нужно было сказать: «А еще котенка», а не «Лучше котенка». Дипломатия — важная часть жизни, как говорит Жан-Филипп.
— В самом деле? Тогда не пойму, почему ты ее позвала для обсуждения помолвки.
— Николь, можешь быть свободна.
— Но, тетя…
— Николь, выйди.
Что-то подсказывало, что после моего ухода начнется самое интересное. Но возможности задержаться никакой не было: и дядя, и тетя молча смотрели, ожидая, когда уйду. Я и ушла, но сразу за дверью активировала подслушивающее заклинание. Люсиль, когда по секрету меня ему учила, сказала: «Иначе все самое интересное пройдет мимо нас». Наверняка мимо Люсиль ничего не проходило, но мои родственники оказались куда предусмотрительнее: подслушка наткнулась на дядино заклинание — и по ушам резануло так, что я не удержалась на ногах и шлепнулась на пол.
— Николь, леди не подслушивают, — укоризненно раздалось у самого уха. — Скажи спасибо, что я не сообщил тете.
— Спасибо, дядя Жерар, — мрачно пробубнила я, уверенная, что он услышит.
Быть помолвленной с Антуаном — что может быть хуже? На таком фоне даже принц показался мне привлекательным, не говоря уже о камердинере папы Люсиль. Около кабинета я стоять не стала, побежала искать кузена. Если уж кто поможет, так только он: дядя и тетя явно не на моей стороне.
Жана-Филиппа я нашла в фехтовальном зале. Он сурово свел брови и отрабатывал перед зеркалом какой-то сложный выверт рукой. Получалось прекрасно. Да и сам кузен был хорош: темноволосый, зеленоглазый, очень похожий на меня. Посторонние даже считали нас родными братом и сестрой. Любоваться им долго я не стала: время идет, потяну — так и окажусь помолвленной с братом Вивианы.
— Жанно, срочно нужна твоя помощь!
— Не называй меня так, — недовольно пропыхтел он.
— Жан-Филипп, ты хочешь, чтобы Альвендуа стали нашими родственниками?
— С чего бы им вдруг стать?
— С помолвки.
— Меня хотят помолвить с Вивианой?
Кузен от ужаса даже немного побледнел. Вообще-то он храбрый, но такая помолвка кого хочешь испугает.
— Нет, меня с Антуаном. А если не получится — с тобой, — сразу сдала я дядин план.
— Переживем.
Жан-Филипп встряхнул головой, отбросив волосы со лба, и опять повернулся к зеркалу, выворачивая кисть для приема. Проблемы помолвки перестали его волновать, как только он понял, что помолвка — не его.
— С тобой — это только если не получится с Антуаном. И тетя против, говорит, что кузенам лучше не жениться. Жан-Филипп, ты мужчина, ты должен меня спасти. И потом, если дядя договорится с Альвендуа, то тебе с ними придется встречаться чаще, чем теперь. А если тогда они решат, что ты и Вивиана…
Кузен возмущенно засопел, осознав грандиозность неприятностей.
— Глупость какая — эти договорные помолвки, — заявил он. — Архаизм, от которого пора отказаться.
Слово было новое, но я лучше потом у гувернантки спрошу, а то Жан-Филипп скажет, что я дура. А если не скажет, то подумает.
— Ага, — согласилась я. — Настоящий арихизм. Но тетя за него.
Я села на скамеечку и расправила юбки. Паника — не повод для неаккуратности. Жан-Филипп плюхнулся рядом и задумался. Надолго задумался. Я уже начала ерзать и размышлять, не потыкать ли его в бок, вдруг это поспособствует скорости мышления.
— Нельзя заключить помолвку с кем? — наконец спросил кузен.
— С кем?
— С тем, кто уже помолвлен. Причем не просто на словах, а по ритуалу. Ритуал есть в книге, которая у папы в сейфе, доступ к сейфу у меня есть.
— Я не могу быть помолвленной с книгой! — возмутилась я.
— Не с книгой, а по ритуалу оттуда, — снисходительно поправил кузен. — А помолвим тебя с Бернаром Матье. Я, как старший, могу провести.
Я смущенно потупилась. Как все удачно складывается! Именно Бернар мне нравился, но об этом не знал никто: ни Жан-Филипп, ни тем более Люсиль. Скажи ей — и все, тайна перестанет быть таковой.
