Потом пошла череда извращенцев, провалов из-за моих отказов, ухудшилась репутация… Я всерьёз подумывала о том, чтобы пойти в "Дом-2" для того, чтобы поднять ценник, и за счёт нескольких бренд-факеров заработать достаточно денег, чтобы покончить со всем этим, получить высшее экономическое образование и открыть своё ателье или салон красоты. Но планам этим не было суждено осуществиться.
Вместо этого спустя несколько месяцев я оказалась здесь. На очередном заказе, в котором так вляпалась, что лучше даже об этом не думать. Одно можно сказать точно. Это закончится. Надо просто перетерпеть. Не перечить ему, богатенькому и пресытившемуся сыну чиновника, который обдолбанным был просто страшен в гневе… Он уже поднимал на меня руку. Швырял в меня вещи. Хорошо, что хоть не бил по лицу. Но того, что дальше этого не произойдёт, я гарантировать не могла.
Он стоял у барной стойки, пил и ждал, пока я, словно собака, выполню его команду. И я чувствовала спиной его мутный взгляд. А с другой стороны, сбоку — пронзительный, осуждающий взгляд другого мужчины. Того самого, от которого исходило чувство опасности. Нет, к нему я точно не подойду.
Надо выбрать кого-нибудь другого… Как минимум, более дружелюбнего на вид. Но кого?
2. Полина
Конечно, среди танцующих — мужчин полным-полно. Но, во-первых, я пьяна, во-вторых, я не хочу это делать, и, в-третьих, я не понимаю толком, чего от меня ждёт Антон.
Бреду сквозь толпу, меня задевают, извиняются на разных языках, толкают, пихают, обходят, зовут танцевать, тянут за руку… Я оказываюсь в круговороте пляшущих тел, вижу вспыхивающие лица с застывшими эмоциями, пытаюсь удержать равновесие, думаю о том, чтобы сбежать и о том, как это глупо и чревато…
В какой-то момент я ощущаю, как меня начинают лапать. Обнимают за талию, хватают за задницу, похотливо сжимают её… Я чувствую запах крепкого, терпкого мужского пота, мою шею кто-то целует, я пытаюсь увернуться, уйти, но меня прижимают к себе… Чувствую попой прижимающийся эрегированный член, силу мужских рук, колкость щетины… В этом мелькании света и грохоте музыки я даже не понимаю, кто это…
Пробую танцевать, чтобы соответствовать роли, но я так пьяна, что просто качаюсь на месте и сдерживаю то и дело подступающую тошноту… На лбу выступает холодный пот, мне трудно понять, достаточно ли Антону или надо двигаться ещё, хотя больше всего я сейчас хочу упасть и уползти отсюда… Куда-нибудь туда, где никого нет. Где мне никто ничего не прикажет и где я не буду обязана слушаться… В какое-нибудь безопасное место…
Мне что-то кричат в ухо по итальянски, а затем бесцеремонно обнимают за талию и принимаются нащупывать грудь, а затем мять её и в какой-то момент, когда мне становится больно, я дёргаю плечом, вырываюсь и бреду обратно.
Меня снова толкают, задевают, зовут за собой…
Я иду сквозь толпу обратно к барной стойке, просто потому, что должна.
Антон стоит к ней спиной, водрузив на неё локти и смотрит на меня. Передо мной всё плывёт.
Он хватает меня за руку и подтягивает к себе:
— Ты чё, сачкуешь, что ли, я не понял? — орёт мне в ухо он. — Чё за херня? Это ты типа соблазнила-кого-то?
У меня больше нет сил. Я хочу хотя бы присесть. Ноги просто подкашиваются.
— Мне нужно в туалет… — разомкнув пересохшие губы, говорю я. — Мне надо умыться…
— Да успеешь ты в туалет! — надрывается он. — Я тебя там оттрахаю так, что ты визжать будешь от восторга! Сейчас чё делаем? Ещё по рюмашке?
Я мотаю головой. Даже сама мысль об алкоголе заставляет меня испытать новый прилив тошноты.
— Ну, как хочешь, — милостиво разрешает прекратить возлияния он. — Кароч. Погнали в казино.
Господи Боже… Какое казино?
— Давай-давай, пойдём, — он машет кистью у меня перед носом. — Ща там зажжём!
Он хватает меня за запястье и куда-то тащит. Стараюсь не упасть, чтобы не вызвать его ярость. С надеждой смотрю на охранников у стен, но они игнорируют мольбу в моём взгляде.
Мы выходим на свежий воздух и мне становится полегче. Тут довольно прохладно и заметно тише. Хотя из клуба доносится приглушённый и размеренный гул битов.
Кто-то курит, кто-то общается. Антон тащит меня за руку к своей машине — серому "Порше 911". Подойдя, он машет на машину рукой:
— Херня, я бухой, мне за руль нельзя. Пешком д-дойдём.
Он разворачивает меня лицом к себе.
— Ты чё, охерела вырубаться? Приди в себя, сучка. Ты — моя девочка для ебли. Я тебя купил. Отрабатывай бабло!
Он принимается щипать меня за плечи, за руки. А затем несильно, но очень неприятно хлестать по щекам. Я промаргиваюсь и смотрю на него. Пытаюсь сфокусировать взгляд.
— Всё, я понял, — пьяно говорит он. — Ты в говно. Пошли блевать.
Он снова тащит меня куда-то за руку, а затем заставляет засунуть два пальца в рот. Меня тут же начинает рвать. Согнувшись пополам, я едва не падаю. Почти сразу мне становится легче. Лоб мокрый от холодного пота, я пытаюсь сфокусировать взгляд и понимаю, что потихоньку мне начинает это удаваться. Вытираю губы бумажной салфеткой.
Минут через десять я сильно трезвею. Но испытываю ужасную слабость. Ещё почему-то мёрзну, хотя на дворе лето, а ночи тут тёплые.
— Ну чё, ты в поряде?
Киваю.
— Да, мне лучше, — тихо говорю я.
— Погнали в казино. У меня есть баблишко, и я чувствую, что сегодня нехило подниму.
— Дай мне ещё пять минут.
Он нехотя смотрит на золотые наручные часы, затем оценивающе на меня.
— Лан, пять минут и всё. Мы с тобой за эту ночь ещё ни разу даже не потрахались. Иду у тебя на поводу, блин…
— Пять минут…
— Да я тебе сказал, что окей! — злится он. — Чё ты ноешь-то? Жду я, жду.
Он действительно меня никуда теперь не тянет, а свежий воздух делает своё дело. Немного болит голова, по телу разливается дикая слабость, но в целом мне намного лучше.
— Всё, ты в норме? — вцепившись в плечо, заглядывает мне в лицо он. — Ты там должна быть в норме, иначе нас выгонят. Врубаешься?
— Да, — смотря на асфальт под ногами, отвечаю я. — Я в норме.
— Точно?
— Минут пять ещё… Пить хочется…
— Твою мать, да чё ты, блин, тупишь-то? Там вода есть, я тебе закажу.
— Хорошо, — слабо кивнув, говорю я.
Он ведёт меня к одному из самых известных казино мира. К "Монте-Карло".
В этом заведении, а точнее комплексе заведений, расположенном в здании, напоминающем замок, играют только очень богатые люди. Перед входом припарковано множество очень дорогих машин, стоят по двое по трое люди в шикарной одежде. Антон приказывает мне взять его под руку, осматривает моё платье.
