— Но я могу… — неуверенно лепечу я приличия ради, а в душе не верю своему счастью.
— Ну да, загнёшься, а я виновата буду. Служба охраны труда мне потом устроит… Так что давай, дуй домой, голубушка. Жертвы нам не нужны. И знаешь что, возьми-ка ты и завтра отгул, у тебя уже порядком их накопилось. Отдохни, сил наберись. Иди-иди, обрадуй Вячеслава, а то он в последнее время ходит мрачный и дёрганый.
Я готова обнять необъятную Аллу Аркадьевну и расцеловать её в пухлые румяные щёки, но, боюсь, она не поймёт, поэтому благодарю скупым, но искренним спасибо.
— Молодёжь, — качая головой, усмехается она. — Ну всё, беги уже давай.
Я и побежала. Точнее — поплелась, как старая замученная кляча. Не очень-то разгонишься с дорожной сумкой, которая почему-то к концу дня стала в два раза тяжелее, чем была в обед.
По пути, уже у самого дома, захожу в супермаркет. Покупаю тортик «Тирамису» (Славик его любит), профитроли с творожным кремом (это мы любим оба), бутылку красного полусухого (мириться же будем), фруктов, Пармезан, помидорки черри, багет, зелень, курочку-гриль ещё горячую…
На этом пресекаю порыв скупить всё, что вижу, напоминая себе, что иначе до дома просто не дотащусь.
Я и так еле-еле добираюсь до подъезда с остановками на передышку каждые пять шагов. А там уж добрый сосед любезно помогает донести мою поклажу до лифта.
Жму кнопку одиннадцатого этажа и приваливаюсь спиной к холодной стене кабинки. Всё-таки здорово, что Алла Аркадьевна не потащила меня за собой.
Сейчас приду домой, переведу дух и примусь за ужин. Жаль только — не купила какой-нибудь готовый салатик. Ну ничего. Черри и зелень — чем не салат? Сыр ещё нарежу, курочку подогрею, виноград, сливы, абрикосы выложу на блюдо. Ну и главный козырь — вино. И накрою не в кухне, а в гостиной. Кажется, где-то были у нас ароматические свечи. На антресолях, по-моему. Достану! А то так и заваляются без дела.
Славик сначала изо всех сил будет изображать обиду, но не устоит. Он — раб своих пристрастий и вкусно поесть просто обожает. Так что быстро капитулирует. Затем мы выпьем вина, ну а потом скрепим мир сексом.
Если честно, я бы предпочла без секса, энергия и так на нуле, но оно как бы принято… К счастью, Славик это дело не размусоливает. Трах-бах и отстрелялся. А уж пару минут ради мира в семье я потерплю.
Выхожу из лифта, звоню, жду…
Глава 3
Однако Славик открывать мне не торопится.
Прислушиваюсь — за дверью тишина, никаких шагов. Спать, что ли, так рано лёг? Хотя нет. Наверняка играет по сети в эти свои танчики. И как всегда в наушниках.
Порывшись в сумочке, достаю ключи, открываю сама. В полутёмной прихожей натыкаюсь на его ботинки и еле удерживаю равновесие. Чёрт! Сколько раз просила его поменять лампочку, а он только обещает: завтра, завтра… Я бы и сама уже поменяла, но потолки в этой квартире высоченные.
Слышу, из ванной доносится шум льющейся воды.
О, ну ясно. У нас не танчики, у нас водные процедуры.
Ну это даже хорошо, учитывая, что в программе запланирован секс. Славик будет чистым. Не могу сказать, что мой муж прямо такой уж законченный неряха, но чистюлей его тоже не назовёшь. А я чрезвычайно чувствительна к запахам…
Так что это он здорово придумал — после работы принять душ. Всегда бы так. Ну а я, пока он там полощется, успею всё приготовить.
В потёмках раздеваюсь, заношу пакет с продуктами на кухню. Врубаю на тв какой-то музыкальный канал с ритмичной попсой. Тороплюсь. пританцовывая. Мою, режу, грею… Почти успела… Только вот ароматические свечи так и не нашла. Ладно, как-нибудь потом…
Шум воды стих, но тут же что-то громыхнуло, потом звякнуло и посыпалось, словно он снёс в ванной полку со всякими бутылочками и баночками.
Я озадаченно хмурюсь. Что там со Славиком? Буянит? Или плохо ему стало? Обычно такой неуклюжести за ним не водилось.
А вдруг и впрямь плохо? Я отшвыриваю кухонное полотенце и выбегаю из кухни. И в этот самый миг дверь ванной распахивается.
— Сла… — мой возглас застревает в горле, перехваченном спазмом.
Как рыба я беззвучно раскрываю рот, не в силах выдавить и звука. И так же не в силах отвести глаз от Славика… полностью голого, страстно целующего какую-то женщину.
Руки его жадно скользят по её влажному телу, оглаживают бёдра, стискивают ягодицы. Лица женщины я не вижу, вижу только, что и она полностью обнажена.
Я стою, смотрю на них и не могу даже сдвинуться с места, словно меня парализовало. Наверное, это шок. И неверие. Не может такого быть, только не Славик… Нет-нет-нет! Это какая-то чудовищная нелепость, глюк, чей-то идиотский розыгрыш…
Он отрывается от женщины и, похоже, что-то говорит ей — я не слышу, у меня в ушах грохочет пульс, разрывая перепонки и заглушая все остальные звуки. Она томно выгибается в его руках, отклоняясь назад, и я наконец вижу её лицо. Боже, нет!
Эллочка…
Она трётся о него так развязно, так по́шло. И улыбается ему, хитро́, маняще, а потом бросает случайный взгляд за его плечо, и улыбка её моментально сползает. Хорошенькое личико лучшей подруги тотчас искажает гримаса страха. Резко отпрянув от моего мужа, она заскакивает обратно в ванную.
Славик оборачивается, и взгляд его, сначала недоумённый, становится таким же суетливо-испуганным, как у Эллочки.
Именно этот взгляд отрезвляет меня, и я с ужасающей ясностью понимаю: это не розыгрыш и не глюк. Это страшная, мерзкая, беспощадная правда. Мой муж изменяет мне с моей лучшей подругой, как в дурном анекдоте.
Оцепенение постепенно отпускает. Но пол, стены, всё вокруг качается и плывёт перед глазами, будто меня крепко приложили по голове мешком.
На деревянных ногах я прохожу в комнату, сажусь на диван. Сажусь, чтобы не упасть. Мне дурно. Мне тошно. И воздуха не хватает. Лёгкие как будто скукожились. И вдохнуть так больно, словно меня ударили в солнечное сплетение. Нет, хуже. Будто нож воткнули.
Что делать? Что мне теперь делать? Жизнь моя разбита. Вдребезги…
Глава 4
Сколько я так просидела — не знаю. Может, пять минут, может, двадцать. Время для меня замерло.
В прихожей хлопнула дверь. Видимо, Эллочка сбежала, потому что затем ко мне подошёл Славик. Уже одетый в домашние шорты. Сел рядом, широко расставив ноги. Наклонился вперёд, упершись локтями в колени. С минуту молчал, потом тяжко вздохнул и произнёс:
— Ксеня, это вышло случайно. Я не хотел, чтоб так получилось… просто… ну, мне очень тяжело в последнее время… хотелось какого-то релакса, чтоб не сойти с ума… Понимаешь, мне нужно было просто спустить пар… иначе я не знаю, что бы со мной было…
Странно это, но я понимала, что всё-всё рушится и летит со свистом под откос — налаженная жизнь, надежды, планы, мечты, что больше ничего этого не будет, но внешне оставалась спокойной. Ни всхлипа, ни слезинки. Не тянуло закатить скандал, не было желания копаться в причинах. Хотелось просто отключиться, никого не видеть и не слышать, ничего не чувствовать, погрузиться в небытие…
