— Здравствуйте…
— Ваше имя?
— Ане… Ане Ламель.
— Рада знакомству. Я — Мерседес Хименес, ваш лечащий врач на данный момент.
Мягкая, совершенно солнечная улыбка. Губы сами дрогнули, улыбаясь в ответ…
— Где я? — языком трудно шевелить, он словно свинцом накачан. Плохо…
— Военная база Военно-Космических Сил Земной Федерации «Альбатрос», — невозмутимо пояснила доктор.
Болезненными рывками начали взрываться воспоминания. Погром, побег… Звон стекла, и водопад осыпающихся по стене осколков, свет отражается в них, преломляясь в колкие искры всех цветов радуги. Кровь, кровь, алое на алом, алое на чёрном, тошнотворные брызги на…
Ане со всхлипом разлепила веки и обнаружила, что доктор Хименес бережно придерживает её за запястья:
— Всё закончилось, — приятным успокаивающим тоном говорит она. — Всё позади… Спите… вам необходим отдых.
— Подождите! — вскрикивает Ане, но её никто не слушает.
Сон вновь отправляет в страну белоснежных облаков, но на этот раз снится что-то воздушное, лёгкое, невыносимо приятное…
Километрах в сорока от федеральной базы «Альбатрос» после погромного похмелья приходит в себя город Барсучанск, названный так по имени одного из основателей колонии, Анатолия Барсука. Памятник первому губернатору планеты стоит на том же самом месте, где его поставили когда-то ещё при жизни, в Первом столетии: на Площади Звёзд, лицом к полноводной реке, несущей свои воды на закат, к Заливу Бурь.
Знал бы прославленный планетолог, до чего докатятся неблагодарные потомки, плюнул бы, спрыгнул бы с постамента и убрёл бы в степь от расстройства при виде человеческой глупости, против которой, как известно, даже боги бороться бессильны…
Военный госпиталь располагался на поверхности, в палатах были окна — широкие, затянутые прочным стеклопластом; из палаты Ане открывался великолепный вид на степь, упиравшуюся в синие холмы предгорий. В ясную погоду наверняка можно было увидеть весь Хребет Харитонова, от Полукруглой до Спящей Кошки. Но сейчас над степью стояла серая туча и сыпала унылым дождём.
Ане стояла у окна, смотрела на дождь. Спать не хотелось, руки, до локтя упакованные в медицинские капсулы, ни на что не годились. Переломы, сочувственно объяснила маленькая доктор Хименес. Нарушение функционирования хирургических имплантов, несовместимое с дальнейшей эксплуатацией. Операцию по извлечению назначили на завтрашний день…
Плакать хотелось. Два года назад летала на GVS[1] Снежаношара[2], пятьсот кандидатов претендовало на программу повышения квалификации, отобрали лишь восьмерых, и в число счастливой восьмёрки вошла она, Ане Ламель, нейрохирург второго класса. Папа пришёл в ужас и панику, естественно. На каких только хромых козах не подъезжал, пытаясь отговорить непутёвую дочку от кошмара: слыханное ли дело, вживлять себе в тело какие-то манипуляторы, словно роботу позорному. Бесполезно было объяснять, что хирургия не стоит на месте, что надо развиваться в ногу со временем и расти над собой, что если хочешь работать на острие науки, надо держать конкуренцию с генномодифицированными специалистами, которым дополнительные импланты не нужны, они уже имеют необходимый набор с рождения… Не помогало. Под черепной коробкой родителя собралось стадо упёртых баранов с харитоновских склонов. Ане всерьёз опасалась, что если, — не дай Бог! — придётся оперировать, то вместо извилин сканер покажет именно этих животных с рогами, крепким лбом и полным отсутствием интеллекта.
Чего Ане стоило отстоять своё решение, знала только она сама. Как хорошо, что давно уже не зависела от семьи, и смогла оплатить дорогу самостоятельно! Папу сей факт бесил неимоверно. Но запереть дочь на финансовый замок он не смог, пришлось смириться. А вот нервы мотать…
И теперь всё, всё пошло прахом! Из-за каких-то уродов, умеющих лишь крушить и ломать…
Внезапные слёзы обожгли лицо. Слёзы от злости, от жалости к себе, от ощущения жестокой несправедливости. Почему? Ну, почему это произошло именно с ней, именно сейчас? Два года напряжённой работы — псу блохастому под хвост.
Дверь открылась, пропуская гостей. Уже знакомая доктор Хименес и незнакомая высокая женщина в военной форме без знаков различия. Она назвалась капитаном Дёминой, и на её воротничке Ане заметила серебристый знак, древнетерранская буква «пси», символ телепатической паранормы.
Тут, надо сказать, Ане немного занервничала. О телепатах слухи ходили — один другого краше. Большинство, понятно, было враньём и фантазиями воспалённого невежества. Но дыма без огня не бывает: носители телепатической паранормы, безусловно, больше всего отличались от натуральнорождённых людей.
Капитан Дёмина жестом велела Ане вернуться в постель. Сама поставила стул рядом, села, сложив руки на спинке; Ане заметила свежий шрам на запястье, уходивший под форму.
— Расскажите, что с вами случилось вчера, — предложила капитан.
Ане не выдержала прямого взгляда её светлых, серых с янтарными искорками, глаз. Говорят, если не смотреть телепату в глаза, то он не сможет установить с тобой ментальный контакт…
— Вы будете смотреть мою память? — напряжённо спросила она.
Капитан качнула головой:
— Это запрещено — без вашего согласия. Вы, разумеется, не согласитесь.
Ане стиснула пальцы. Телепатическое сканирование пугало её. Γоворили, после такого сходят с ума навсегда…
— Просто вспомните всё, что произошло. Как можно тщательнее. Я понимаю, вам тяжело. Но это важно.
Говорили, что все генномодифицированные в массе своей — дрянь и сволочь. Врали. Вчера молодая женщина убедилась: не все.
— А знаете, а я вот и соглашусь, — нервно заявила Ане. — Да, соглашусь! Может быть, вы кого-то из тех гадов узнаете, вы же военная, расследуете подобные дела; кто-то же у вас на подозрении, может быть, кто-то из них…
— Мерси? — обратилась капитан к доктору.
Та кивнула:
— Засвидетельствовано.
— Вам будет неприятно и больно, — честно предупредила Дёмина. — Вы снова проживёте вчерашний день, от начала до конца. К сожалению, я не смогу уменьшить остроту ваших переживаний. Вы готовы?
— Да, — твёрдо ответила Ане.
— Дайте руку…
— А я… думала… что взгляд…
Капитан скупо улыбнулась. Улыбка образовала ямочки у неё на щеках, и Ане потрясённо осознала, что видит перед собой совсем молоденькую девушку. Сколько же ей лет?! Навряд ли она старше самой Ане, а уже капитан.
