Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Вот так было и со мной.
Неизвестный шел, не оборачиваясь, крупно и уверенно шагая, высокий, стройный, прямой, твердо засунув обе руки в карман своей куртки. На перекрестке стояло такси, и он поднял руку. Тут, видя, что он сейчас же уйдет и я никогда не узнаю и не вспомню, кто же он такой, я крикнул: "Месье, одну секундочку!" - и тогда он, уже не оглядываясь, прямо и открыто ринулся к машине.
Но в это время на шасси ее зажегся красный огонек - "занято", - и машина медленно тронулась с места. Теперь уйти от меня ему было уже невозможно - некуда. Мы стояли один против другого; третьим в этом отрезке улицы был только полицейский сержант в серой крылатке, стоящий на углу. Тогда, покоряясь необходимости, бородатый слегка дотронулся до шляпы и холодно спросил меня:
- Мы знакомы, месье?
И в то же мгновение я узнал его. Он сильно изменился, загорел, похудел, у него появилась густая, окладистая борода итальянского типа, очень смягчающая его длинное, хищное лицо с жестко выгнутыми линиями скул, всегда напоминавшими мне изгибы хирургического инструмен-та; мутноватые глаза, аккуратные, но мощные, как рога или крылья, брови, которые, хотя и срастались на переносице, но, как всегда, были аккуратно подбриты. Пока я говорил с ним и смотрел на него, он опять-таки очень прямо, все так же засунув руки в боковые карманы куртки, стоял передо мной и тоже смотрел мне в глаза. Для него это была безусловно очень решительная минута, и к его чести надо сказать, если он и был напуган или растерян, то и виду не показал. Я спросил его:
- Так вы стали уже Жосленом?
Мне хотелось, чтоб вопрос прозвучал резко и насмешливо, но голос мой прервался, дрогнул, и я спросил почти шепотом.
Он ответил спокойно и просто:
- Так мне удобнее получать почту до востребования.
Совершенно сбитый с толку, я молчал, а он сказал:
- Но если вы имеете что-нибудь против этого, скажите.
Тут вдруг у меня мелькнула сумасшедшая мысль: вот он сейчас выхватит револьвер, выстре-лит в меня в упор, да и юркнет в подъезд - ведь эти господа изучили все проходные дворы города. Я невольно схватился за карман. Тогда он повернул голову и крикнул:
- Господин сержант, будьте любезны, подойдите-ка сюда! - и спокойно вынул из кармана обе руки.
Полицейский, маленький, худощавый человек с чаплинскими усиками и землистым, впалым лицом, поправил кобуру и пошел к нам.
- В чем дело тут у вас, господа? - спросил он подозрительно. - О чем спор?
Не меняя положения, бородатый двумя пальцами дотронулся до шляпы.
- Вот, представляю: мой старый знакомый, известный журналист Ганс Мезонье (полицейский хмуро посмотрел на меня), он хотел бы проверить мою личность. Так пожалуйста. - Он полез в карман, вынул бумажник, раскрыл его, и я увидел целую кипу документов. - Пожалуйста, посмотрите, - повторил он ласково, подавая это все полицейскому.
Но тот не брал бумажника, а стоял и ждал объяснения. То, что у меня от волнения дрожат руки, а бородатый стоит совершенно спокойно, явно сбивало его с толку.
- Так что вам нужно от этого господина? - спросил он меня.
- Я хочу, - ответил я, - чтобы он объяснил, когда и почему он стал Жосленом.
- То есть, - усмехнулся бородатый, - я понимаю так, сержант: господин Мезонье именно и хочет объяснить вам, когда и почему я стал Жосленом.
Наступило секундное молчание. Сержант взял из рук бородатого бумажник и повернулся ко мне.
- А в чем все-таки дело? - спросил он недовольно. - Что вы имеете против этого господина?
- Да это же гестаповец, - сказал я. - Он был в нашем доме и убил моего отца.
Я еще и не договорил, как все мгновенно переменилось, полицейский словно вырос на голову. Четким, резким движением он сунул документы в карман и положил бородатому руку на плечо.
- Дойдемте до полицей-президиума, - сказал он коротко. - А ну, вперед!
И вытащил револьвер.
- Да нет, вы посмотрите сперва документы, - мягко и добродушно улыбнулся бородатый, не двигаясь с места. - Ведь вот же они у вас все в руках. Это одна минута, я никуда не денусь.
Полицейский вдруг быстрым, профессиональным движением дотронулся до карманов куртки бородатого, потом бегло провел по его брюкам; убедившись, что у него ничего нет, раскрыл бумажник и уткнулся в него, как в молитвенник.
- Как вы назвали этого гражданина? - спросил он, читая какой-то документ. - Жосленом?
- Его зовут Гарднер, - начал я. - Он...
Я остановился. Что тут говорить?! Какими словами мог бы я передать, как чернело обгорелое здание с выбитыми окнами и дверью, болтающейся на одной петле, как мертво хрустели под ногами перегоревшие стекла с неуловимым радужным отливом, какая была черная, сухая, жаркая, обгорелая проклятая земля в нашем саду и как страшно выглядели два трупа в нашем доме: один - отцовский, закрытый простыней, на диване, и другой - прямо на полу, маленький, скорчен-ный, с размозженным черепом и разбросанными руками, в одной из которых так и закостенел, так и прирос к ладони, пока его не выломали силой, крошечный лиловый браунинг. Все это только на секунду блеснуло перед глазами и ушло опять, оставляя только тупую боль и тяжесть в душе. Оцепенело я смотрел на бородатого и чувствовал, что слова у меня не идут из горла.
В это время полицейский негромко воскликнул:
- Ну, так, правильно: "Иоганн Гарднер, уроженец города Дрездена, рождения тысяча девятисотого года". Вот, - он протянул мне паспорт Гарднера. - Значит, таки не Жослен, а Гарднер?
Я был так сбит с толку, что ничего не ответил.
- Ну, так что же вам нужно от этого господина? - спросил, помедлив, полицейский и, не дождавшись моего ответа, снова полез в бумажник. - Вот тут есть постановление министерства юстиции о прекращении наказания Иоганна Гарднера ввиду того, что осужденный, - дальше он читал по бумаге, - "по состоянию здоровья неспособен к несению наказания и не будет способен к этому в дальнейшем". А вот, - и он вытащил другую бумагу, - протокол медицинской комис-сии, вот акт, ну и так далее. А, по правде сказать, больным-то вы что-то совсем не выглядите! - сказал он вдруг зло и насмешливо. - Что же, интересно, у вас заболело? Сердце небось сдало? А? Гарднер молчал. - У тех, кого вы расстреливали, тоже сдавало сердце, да тогда вы что-то внимания на это не обращали. Возьмите, пожалуйста, ваши документы. - Он сунул ему обратно бумажник и грубо спросил: - Так с сердцем, говорю, неполадки?
- Но вы же читали медицинское заключение, - вежливо улыбнулся Гарднер. Вообще он держался очень хорошо, не егозил, не забегал вперед, не улыбался, а просто стоял и давал объяснения.
- Медицинское заключение, - недоброжелательно сказал, как будто выругался, сержант и выхватил у него из рук бумажник. - Дайте-ка еще раз взгляну на это самое медицинское заключение. "Частые потери сознания, судорожные припадки эпилептического порядка, головные боли в области затылка и тошнота". В области затылка! Это, наверное, при исполнении служебной обязанности вас и хватили по затылку?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
