Мерист поведал маленькой Линде, что создал совершенную расу, но люди не желают видеть их на своей земле.
“Ты следовал начертанной стезей, – ответила она. – Не сожалей, еще придет время. Я подарю тебе и твоим детям жизнь в другом мире”.
Детской ладошкой Линда дотронулась до амулета. Убежище Мериста озарила вспышка света, такая яркая, что ему пришлось закрыть глаза. Когда же он открыл их, то увидел перед собой силуэт двери, парящей над землей. Внутри прохода плыл серебряный туман. Сквозь его дымку виднелись очертания древнего города, не похожего ни на один из тех, что Мерист мог назвать. Мраморные строения блестели на солнце, на подоконниках и балконах росли цветы. Меристу показалось, что он может различить очертания проезжающих по улице повозок и просторы широких полей. Тогда он впервые увидел другой мир – Тизалотопи. “Местные жители не знают войн, – сказала Меристу маленькая Линда, – они будут рады принять депосов на своей земле”.
Хранительница прикоснулась рукой к синему камню и закрыла портал. Серебряная арка вновь возникла перед Меристом, когда он собрал всех депосов вместе. Во имя спасения один за другим они вошли в серебряную дверь, ведущую в Тизолотопи. Туда, где они основали свое племя и где сейчас встречаем закат с тобой мы, сидя на крыльце.
Джипс замолчал. В горле у него пересохло. Но причиной был не летний зной и даже не то, что он давно не говорил так долго. Гнолл боялся, что Ники увидит в его взгляде то, чего не должно быть у старика, рассказывающего ребенку сказку. Джипс поднялся с крыльца, ушел в форт, не поднимая на мальчика глаз. А на кухне долго и жадно пил воду, словно она могла смыть горечь, налипшую в горле. Он проклинал себя за то, что сегодня открыл пасть. Джипс затянул свое отсутствие – в древнем, но еще работающем холодильнике гнолл нашел кувшин с лимонадом, засыпал туда кубики льда, а потом принялся медленно разливать напиток по стаканам, втайне надеясь, что Ники устанет ждать и выберет себе занятие получше, чем слушать глупые байки старика. Но когда Джипс вернулся, вороной депос все так же сидел на крыльце, желая во что бы то ни стало узнать истину.
– Ты обещал мне рассказ о гноллах! – Большие уши мальчика были загнуты назад.
– О гноллах? А маленькая Линда, по-твоему, кто?
– Я хотел узнать о тебе!
Джипс улыбнулся (любому депосу, кроме Ники, эта улыбка напомнила бы звериный оскал). Он протянул мальчику стакан.
– Про Великого Мериста все знают, – продолжил Ники. – Про то, как он создал нас и привел в этот мир. Но никто и никогда не говорил мне о таких, как ты. Расскажи мне! Я не начну болтать. Да и если бы захотел – они решат, что я ку-ку. Они не поверят в тебя, даже если ты встанешь перед ними. Словно ты…
– Пришелец? Монстр?
– Нет! Да… Но для меня ты не такой!
Джипс потрепал мальчика по голове.
– Я знаю, Ники, я все знаю. Гноллы жили в этом же мире, куда Линда привела Мериста и первых депосов. Тизалотопи испокон веков являлся для моих сородичей домом, гноллы были его древнейшими обитателями. Как же описать тебе их еще нагляднее? Я похож на пса, нацепившего одежду? Скорее медведя? Только в те времена мои предки не носили рубашек и джинсов и, разумеется, были стройнее (вороные пареньки не таскают им из деревни сладости, но это не камень в твой огород). У молодых гноллов шерсть окрашена ярче, у старых – точно пылью присыпана, только полюбуйся! Острые клыки в пасти – для твердой пищи. Вопреки мифам о кровожадных чудищах, к которым моих предков нередко причисляют, гноллы не знали злобы и не предавались звериным инстинктам. Вера являлась основой их жизни, древние традиции – священными правилами, в которых не было места ненависти. Многие из гноллов в те времена обладали Светом – даром, с помощью которого они могли исцелять тяжелобольных, читать мысли, предсказывать будущее.
По легенде, одна гнолльская девочка обладала Светом великой силы. Боги избрали ее и нарекли Хранительницей Порталов. С помощью священного синего камня Линда открывала двери между мирами. Она была доброй и милосердной, всегда приходила на помощь к тем, кто звал ее, так же как однажды пришла к Меристу. Бремя Хранительницы оберегало Линду от течения времени. Она была заключена в тело ребенка, но свою мудрость переняла от Великих, и гноллы почитали ее. Мои предки находились под опекой и защитой Линды несколько тысячелетий. Когда Хранительница привела в мир Тизалотопи депосов, гноллы приняли конелюдей как желанных гостей, поделили с ними кров и еду, скот и плодородные земли. Мои предки передали Меристу дар долголетия, чтобы он мог жить, не зная старости и болезней, и приглядывать за своими творениями.
Помимо гноллов и депосов в мире Тизалотопи обитали и другие разумные существа – анубастцы. Они походили на диких кошек: глаза с вытянутыми зрачками, густая шерсть, чаще всего рыжая, варьирующаяся разными отметинами – полосами или пятнами. Над разумом анубастцев, в отличие от гноллов, брали верх звериные инстинкты. Разговоры между этими тварями частенько переходили в драку – оскалившись и выпустив когти, анубастцы бросались друг на друга, меряясь силой и свирепостью. Что касается проявления чувств, то лучше всяких слов эти существа выражали недовольство ревом, а радость – утробными звуками, как мурлыкают кошки. Умывались анубастцы, вылизывая себя; ловили птиц, взбираясь на деревья. Иногда воровали у соседей скот или устраивали потасовки. Хватило бы искры, чтобы превратить их пылкий нрав в пламя. Но анубастцам удалось ужиться с гноллами, ибо те обладали терпимостью. С депосами у кошек завязались не самые теплые отношения. Но анубастцы не смели нарушить закон перемирия, царящий в Тизалотопи.
Так минули тысячелетия тесного соседства трех рас. Мерист с гордостью взирал на созданных им существ, ему казалось, что он воплотил свою мечту в жизнь. Кони-люди объединялись в семьи, заводили детей, старились и умирали, но неизменно передавали потомкам свои черты. Численность депосов стремительно росла. Их было не больше сотни, когда они переступили порог нового мира, теперь эта сотня превратилась в тысячи. Депосы осваивали просторы Тизалотопи, позабыв о том, как явились сюда гостями.
Когда буря грянула над нерушимым миром, ни Мерист, ни Линда ничего не сумели сделать. Сплотившись, депосы напали на анубастцев. Они задались целью изгнать ненавистных существ с земель, которые посчитали своими. У депосов появился новый лидер – Мортхаген, чистый по крови, от предков накопивший ненависть к анубастцам. Его план был избавить Тизалотопи от рас, которые он провозгласил низшими. Мортхаген покусился и на владения гноллов, но мои предки не желали поднимать перед захватчиками оружие.
Линда, Хранительница Порталов, маленькая гноллиха, наделенная великой силой, лишь печально взирала на хаос, царящий в Тизалотопи. Мир, который был создан, чтобы существовать без вражды, был залит кровью. Сердце Мериста разрывалось от мысли, что из-за него гибнут невинные создания. “Я не сумел изменить в депосах человеческой сути, – осознал Мерист, – то, чего я всеми силами пытался избежать, мои творения принесли с собой”. Еще не лишенный надежды, он пал на колени перед Мортхагеном и просил пощадить тех, кто остался. Мортхаген, хотя душа его была наполнена тьмой, услышал мольбы Мериста и предложил ему сделку. Он обещал отозвать свои войска и сохранить жизни существам “презренной расы”, если Мерист отречется от престола и уйдет в изгнание вместе с теми, кого депосы не желают видеть на своей земле.
