Она подавила приступ отчаяния.
– У моего отца опухоль мозга. Он сейчас в больнице и спасти его нельзя. – Микейла подождала ответа, но не дождалась. – Если вы подадите на него в суд, он проведет оставшиеся ему дни в тюрьме.
– Нет. – Он включил сигнализацию, положил в карман ключи от машины и направился к лифту.
– Я готова на все, что вам будет угодно.
Рафаэль остановился, повернулся к девушке и оскорбительно оценивающе осмотрел ее с головы до ног.
– Потребуется гораздо больше… – он задумался. – Гораздо больше, чем вы можете мне дать.
– Вы не можете знать этого.
Направляясь к лифту, он уверенно произнес:
– Знаю.
Если он войдет в лифт, она потеряет его.
– Пожалуйста!
Рафаэль слышал дрожь в ее голосе, но продолжал идти. Вызвав лифт, он повернулся к ней.
– Даю вам одну минуту, чтобы вы убрались отсюда, или вы будете арестованы за нарушение границ частного владения.
Он ожидал, что она возмутится, начнет кричать, даже попытается напасть. Или расплачется.
Однако он увидел, что ее подбородок гордо приподнялся и губы задрожали. Одна единственная слезинка медленно покатилась у нее по щеке.
Звуковой сигнал объявил о прибытии лифта. Он воспользовался личным ключом, чтобы открыть двери, и ступил в кабину.
Выражение его лица не изменилось.
Он нажал кнопку, двери закрылись, и лифт помчал его на верхний этаж.
Оказавшись в кабинете, Рафаэль щелкнул переключателем внутреннего телефона, уточнил у секретаря расписание и начал работать.
За свою жизнь Рафаэль успел повидать многое и думал, что ничто уже не сможет его взволновать. Однако образ зеленоглазой блондинки против его воли вторгался в мысли, и ему снова и снова вспоминалась одинокая слезинка на ее щеке…
Через два часа он не выдержал, сохранил файл, над которым работал, и вызвал файл Петерсена.
Джошуа Петерсен, вдовец, одна дочь, Микейла, незамужняя, двадцать пять лет, учительница средней школы. Адрес, номер телефона, номер и адрес школы, где она преподает. Хобби. Его бровь поднялась. Дзюдо? Когда-то сам Петерсен объяснил свои систематические финансовые аферы тем, что у него возникли долги из-за пристрастия к азартным играм. В то время Рафаэль не захотел выяснять подробности.
Он просмотрел файл до конца, распечатал его, сложил лист бумаги вчетверо и сунул во внутренний карман пиджака. Затем позвонил по телефону:
– Найдите мне все про Джошуа Петерсена. Как медицинскую, так и личную информацию.
Через час он уже знал, что все, сказанное дочерью Джошуа Петерсена, было правдой.
Оказалось, что Петерсен тратил все деньги на оплату счетов частной клиники, где с помощью новейших приборов в течение нескольких месяцев поддерживали жизнь его жены, пострадавшей в автомобильной аварии и находившейся в коме. К несчастью, все усилия врачей оказались напрасны.
Рафаэль взглянул на дату… значит, со дня аварии прошло уже шесть месяцев.
Петерсен почти ничего не вернул. Правда, проверка выявила нерегулярные платежи, которые он делал… Может, это попытки вернуть долг? И в азартных играх он участвовал всего несколько раз. Почему? Последняя попытка возвратить деньги?
Рафаэль откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы на затылке, прикрыл глаза и задумался.
Что же делать?
О господи! Что за мысли лезут в голову? Почему преуспевающий бизнесмен Рафаэль Велес-Агильера не может забыть дочь вора?
После обеда он понял, что именно заинтриговало его. Человеческие отношения, верность семье. Как далеко могла бы пойти Микейла, защищая отца?
Он снова вспомнил ее гордо поднятый подбородок, единственную слезу, стекавшую по щеке, и понял, что забыть о Микейле уже никогда не сможет.
– Если Микейла Петерсен позвонит, соедините немедленно, – велел он секретарю.
Микейла позвонила ровно через двадцать четыре часа, и он почувствовал удовлетворение оттого, что правильно предугадал ее поведение.
Разговор был краток.
– В семь тридцать. – Он назвал ресторан. – Ждите меня. Выпьем кофе и поговорим.
Микейла ожидала снова услышать отказ и несколько мгновений не могла справиться с разрывавшими ее надеждой и отчаянием.
– Я не смогу.
– Почему же?
Она услышала высокомерие в его голосе.
– Вечером я работаю.
– Скажитесь больной. – Его голос был мягок, как шелк, но она почувствовала опасность.
О боже! Она не могла позволить себе потерять работу.
– Я заканчиваю в одиннадцать, – упрямо повторила Микейла.
– Неужели учителя работают так долго?
– Так долго работают официантки.
Он помолчал.
– Где?
– Вы к такому заведению и близко не подойдете.
– Где?
Он бывал в таких жутких местах, какие ей не привиделись бы и в страшном сне. Ей пришлось ответить.
– Я буду там, – пообещал Рафаэль.
Он пришел за тридцать минут до закрытия. Сел за столик, заказал кофе и стал смотреть по сторонам, разглядывая посетителей и наблюдая, как Микейла обслуживает их.
Девушка занервничала, но он того и хотел.
Он видел, что она пытается не замечать его, и испытывал странное удовольствие, мгновенно сменившееся раздражением, когда какой-то подвыпивший посетитель провел рукой по ее спине.
Рафаэль не слышал, что ответила ему Микейла, все было ясно и так. В глазах ее мелькнула опасная искра, щеки приобрели розовый оттенок.
Смелая и гордая девушка. Он и сам был таким, поэтому знал цену этим качествам. Не потому ли он оказался здесь сегодня вечером?
В одиннадцать Микейла унесла груду тарелок на кухню, пробормотала краткое извинение, что не может остаться сверхурочно, развязала и повесила фартук, быстро восстановила макияж и пригладила рукой волосы, перед тем как вернуться в зал.
Она понимала, что Рафаэль Велес-Агильера не тот человек, которого можно заставить ждать. Он уже стоял возле двери, дожидаясь ее.
Когда она усаживалась на переднее сиденье, обтянутое натуральной кожей, автомобиль Рафаэля показался ей огромным и роскошным.
Рафаэль включил двигатель и направился к центру города.
Микейла не произнесла ни слова. «Выпьем кофе и поговорим», – сказал он по телефону. Едва ли он остановится в этой части города. Конечно, не здесь.
