ГЛАВА ПЕРВАЯ
Барретт Саттон никогда не был особо романтичной натурой. Вообще-то он мог изобразить восхищение, когда того требовала необходимость, но обычно избегал подобного рода ситуаций.
К несчастью, свадьбы являются как раз такими ситуациями. И сейчас, после нежелательного для него перевода из криминального отдела газеты в раздел светской хроники, его работа состояла как раз в описании всех мельчайших подробностей бракосочетаний. А уж в Далласе, штат Техас, такие выдающиеся светские мероприятия, как свадьбы, прямо-таки изобиловали вычурными деталями.
Он терпеть этого не мог. Хуже того, Барри прекрасно подмечал и выбирал именно те детали и подробности, о которых стоило написать. Он же профессионал, он умеет делать все. Но если не допускать ляпов, не путать имена и не давать ужаснейшие описания свадебных нарядов, возможно, он никогда не вернется в криминальную хронику «Даллас Пресс».
Но именно эта свадьба — не тот случай, когда можно допустить ошибку или что-то перепутать. Это бракосочетание Шипли-Харгроув. Да-да, невеста — та самая Сара Шипли, больше известная как Салли. Не случайно светские репортеры облачились в траур. Ну как же! Любимая героиня желтой прессы остепеняется.
Очевидно, мисс Шипли решила, что довольно быть объектом светских сплетен, пора уж взяться за ум.
Во время бурных денечков Салли, Барри Саттон еще не был светским репортером, поэтому кое-кто из коллег даже разозлился на него, когда именно он получил задание освещать репетицию свадьбы и саму свадьбу.
До какой жизни он докатился! Профессиональная зависть из-за живоописаний кружев, букетов и кремового торта.
Нет, не говоря уж о самоуважении, он должен вернуть свою прежнюю работу, причем до того, как растеряет все свои старые связи и контакты. Ему потребовались годы, чтобы проникнуть в мир, где информаторы доверяли ему. Теперь же, вместо того чтобы ночами просиживать в барах, вслушиваться в обрывки разговоров и подкупать барменов и охранников, он пьет теплое шампанское и силится придумать что-нибудь свеженькое, чтобы описать свадебный торт и белое платье невесты.
Сегодня пятница, и вечером предстоит холостяцкая вечеринка, ни больше, ни меньше. Но разрази его гром, если он не вернется в криминальную хронику «Даллас Пресс» после этого тайм-аута на скамье штрафников. Обычно репортеров ценят за быстрый сбор и опубликование информации. Ошибка же Барри заключалась в том, что кое-какую информацию он сообщил сначала полиции. Более того, высказал верную догадку в деле, где был замешан один конгрессмен, но именно его, Барри Саттона, «Пресс» сделала козлом отпущения и примерно наказала, переведя в отдел светской хроники. Что ж, тут уж или пан, или пропал.
Семейство невесты было из толстосумов. Про таких говорят: «денежный мешок». Насчет жениха неизвестно. Вообще он «темная лошадка». Тут для Барри могло быть что-нибудь интересное. Есть у него в запасе пара-тройка вопросов, может, он кое-что и раскопает.
Он подъехал к церкви — доброму старому Сент-Эндрю. Какая у него тут свадьба по счету? Двенадцатая? И все днем. С марта до начала июня солнце светит прямо сквозь цветные витражи. Очевидно, архитектор сделал это намеренно, чтобы свадебный день был по-настоящему великолепным.
Барри припарковался на стоянке возле заднего входа. Это давало ему возможность быстро смыться, если потребуется. Пусть даже кто-то назовет это привычкой, пережитком из его прошлых криминально-репортерских дней.
Он выключил зажигание и стер налипшую пыльцу — ох, уж эти цветущие деревья! — со щитка своего полностью восстановленного красавца «форда-мустанга» 1969 года. Ему требовалась приличная тачка, чтобы вращаться среди богатых и знаменитых. А поскольку ничего дорогого он не мог себе позволить, то удовлетворился классической машиной.
Когда Барри вышел из машины, позволив себе чуть-чуть полюбоваться ее новеньким синим блеском, белый «кадиллак» с персиково-кремово-золотистым содержимым въехал на стоянку и остановился рядом с его машиной.
Из «кадиллака» вышла Паула Перри, распорядитель свадеб богатых и знаменитых. Он демонстративно посмотрел на часы.
— Репетиция назначена на полдень. Опаздываем, а?
Не поворачиваясь, Паула вытянула руку и покачала в воздухе парой белых атласных туфель.
— Невеста забыла свои туфли. Не может же она ходить по проходу без них.
— А разве не подружка невесты должна была привезти их? — крикнул он, но Паула уже скрылась в церкви.
Барри проскользнул через задний вход как раз в тот момент, когда подъехал фургон флориста. На серебристом фоне был изображен логотип фирмы в виде цветка каллы, изысканно обрамляющего аккуратно выведенные буквы «Уайтфилд Флорал».
Ну и ну. Это может быть интересно. «Уайтфилд» — это тонкий вкус и респектабельность. Барри усмехнулся про себя. Невеста пытается отгородиться от своего неэлегантного прошлого?
Возможно, просто возможно, думал он, проходя в церковь, невеста и ее подружки будут в нарядах от Веры Ванг. Никто так искусно и изящно не подчеркивает грудь своих клиенток, как она. Сексуально и элегантно.
Ухмыляясь, Барри направился к алтарю. Если его предположения насчет Веры Ванг верны, он подкупит служителя, чтобы тот включил кондиционер на всю мощность. Холодные женщины в шелке…
Барри нашел взглядом подружек невесты. Они стояли стайкой и смотрели, как невеста надевает туфли. Все они были в «униформе» молодых, городских, незамужних и сексуальных.
Пройдя вперед, Барри поискал глазами фотографа на балконе и увидел мужчину с седыми волосами, забранными в хвост, в черных слаксах и водолазке. Адольф Ганнерсон собственной персоной, всем своим видом словно говорящий: «Я не простой фотограф, а художник высокого класса». Барри помахал ему.
— Привет, Адольф. — Прозвучало как-то не очень. Адольф — не из тех имен, с которыми сочетается что-то легкомысленное вроде «эй» или «привет».
— Барретт.
Барри не имел представления, откуда фотограф узнал его полное имя. Его так никто не называл.
Наклонившись вперед, Адольф ухватился за перила.
— Я эксклюзивный фотограф и видеограф свадьбы Шипли и всех сопутствующих мероприятий.
— Поздравляю. Слышал, они хорошо платят.
Адольф раздраженно зыркнул на него.
— Это тебе не понадобится. — Он указал на цифровую фотокамеру, торчащую из кармана Барри. — Я предоставлю твоей газете первоклассные снимки.
— Знаешь, Адольф, у нас в стране есть один пустячок, который называется «свобода прессы».
Барри прошел дальше и увидел, что флористка и ее помощники расставляют, раскладывают и развешивают всевозможные решетки, ленточки, цветы и бантики. Обычная свадебная мишура. Он распахнул дверь. Вполне можно начать описание прямо сейчас.
