— Река Хэлм, сэр, — сказал он. — А вдали — Дартмур.Несомненно, требовалось выразить восхищение. Пуаро несколько раз с чувствомпробормотал: «Magnifique!»[6] На самом же деле природа мало волновала его, ислова восхищения могли сорваться с его губ скорее при виде хорошо возделанногоогорода. Мимо прошли две девушки, с трудом взбиравшиеся вверх по шоссе. Онибыли в шортах, с тяжелыми рюкзаками, головы их были повязаны широкими пестрымишарфами.
— Здесь рядом турбаза, сэр, — пояснил шофер, как видно,взявший на себя обязанности гида Пуаро по Девону. — В Худаун-парке. Раньше онпринадлежал мистеру Флетчеру. Потом его купила Ассоциация молодежных туристскихцентров, и в летнее время там жуть сколько народу. Иногда человек стонабирается. Но принимают не больше, чем на пару ночей, а потом — иди себедальше. Тут и парни и девушки, и все почти иностранцы.
Пуаро задумчиво кивал головой, глядя вслед девушкам. Он ужев который раз убедился в том, что шорты идут далеко не всем представительницампрекрасного пола. От огорчения он даже закрыл глаза. И почему, ну почемумолодые женщины позволяют себе так одеваться? Их обгоревшие под солнцем ляжкитак неэстетичны!
— Ноша у них, видимо, нелегкая, — пробормотал он.
— Да, сэр. К тому же и от станции, и от автобусной остановкипуть немалый. А до Худаун-парка еще добрых две мили, — он помедлил. — Если выне против, сэр, мы можем их подвезти.
— Конечно, конечно, — великодушно согласился Пуаро.
Ему стало как-то неуютно в этом роскошном, полупустомавтомобиле при виде двух запыхавшихся, обливающихся потом женщин, согнувшихсяпод тяжестью рюкзаков, женщин, которые не имеют ни малейшего представления отом, как надо одеваться, чтобы быть привлекательными для мужчин.
Шофер тронул машину, и она с тихим рокотом остановилась рядомс девушками. Они с надеждой повернули к ним свои испуганные и лоснящиеся отпота лица.
Пуаро открыл дверцу, и девушки забрались в машину.
— Очень мило, спасибо, — сказала одна из них с иностраннымакцентом, белокурая девушка. — Да, дорога оказалась длиннее, чем я думала.
Другая с загорелым и раскрасневшимся лицом и выбившимисяиз-под шарфика выгоревшими каштановыми волосами только кивнула несколько разголовой и пробормотала:
— Grazie.[7]
Белокурая продолжала живо болтать:
— Я приехать в Англию на каникулы, на две недели. Я изГолландия. Англия мне очень нравится. Я уже побывать в Стратфорд-он-Эйвон[8],Шекспировский театр, замок Уорик. Потом я была в Клоувли. Уже осмотреть собор вЭксетер, быть в Торки[9]… очень красиво… Я приехать смотреть здесь известныекрасивые места, а завтра пройду через реку и буду в Плимут, откуда было сделанооткрытие Новый Свет.
— А вы; синьора? — обратился Пуаро к другой девушке. Но татолько улыбалась и трясла своими кудряшками.
— Она плохо говорит по-английски, — пояснила голландка, — Мыобе чуть-чуть знаем по-французски и говорить в поезде на французском. Онаиз-под Милан, в Англии у нее есть родственница, замужем за джентльменом,который имеет большой бакалейный магазин. Она вчера приехать со своей подругойв Эксетер, но отравиться запеченный телячий окорок из какой-то лавки в Эксетер,и ей пришлось остаться там, чтобы выздоравливать. Это нехорошо — в жаркуюпогоду есть запеченный окорок.
Тут шофер остановился, потому что дорога разветвлялась.Девушки вышли, поблагодарили и отправились по дороге, которая вела налево.Нарушив свое олимпийское спокойствие, шофер с возмущением воскликнул:
— Опасаться надо не только запеченного окорока! Будьтепоосторожней и с корнуольскими пирогами. Чего только не пихают в эти пироги, ачто вы хотите — каникулы!
Он включил двигатель и свернул на правую дорогу, котораявскоре пошла через густой лес. Шофер продолжал излагать свои впечатления о юныхобитателях туристского центра в Худаун-парке:
— Тут есть довольно приятные молодые особы, но никакихэлементарных представлений о том, что надо уважать частную собственность, —сокрушался он. — Никак им не втолкуешь, что имение джентльмена — это частнаясобственность. Все время ходят через наш лес и прикидываются, будто непонимают, что им говорят. — Он скорбно покачал головой.
Дорога резко пошла вниз, и после крутого спуска они въехалив огромные железные ворота, и далее по подъездной аллее покатили к большомубелому дому в георгианском стиле[10], фасад которого выходил на реку.
Шофер открыл дверцу машины, а по ступенькам уже спешил имнавстречу высокий черноволосый дворецкий.
— Мистер Эркюль Пуаро? — спросил он.
— Да.
— Миссис Оливер вас ждет, сэр. Вы найдете ее на Батарейнойплощадке. Позвольте, я покажу дорогу. — Он направил Пуаро на извилистую леснуютропинку. В просветах между деревьями внизу поблескивала иногда река. Дорожкаплавно шла вниз и упиралась в круглую открытую площадку, окруженную низенькойзубчатой стенкой. На стенке сидела миссис Оливер.
Она поднялась ему навстречу, и с ее колен упало несколькояблок, раскатившихся в разные стороны. Яблоки были непременным атрибутом ихвстреч с миссис Оливер.
— Не понимаю, почему у меня вечно все падает, — произнесламиссис Оливер, довольно невнятно, поскольку жевала очередное яблоко. — Как выпоживаете, мистер Пуаро?
— Tres bien, chere madame[11], — учтиво ответил Пуаро. — Авы?
Миссис Оливер выглядела несколько иначе, чем в последнюю ихвстречу, и причиной тому был, как она уже намекнула по телефону, ее новыйэксперимент с прической. В последний раз, когда ее видел Пуаро, волосы ее былипросто распущены по плечам. Сейчас же они, сильно подсиненные и завитые,громоздились мелкими кудряшками вверх — а 1а маркиза. Но на этом сходство с«маркизой» заканчивалось, все остальное в ее облике могло быть обозначенопонятием «деревенская практичность»: пиджак и юбка из грубого твида,ярко-желтые, цвета яичного желтка, и невзрачный горчичный джемпер.
