и фрески не создавались в хаотичном порядке, но задумывались в каждом конкретном храме как единый ансамбль, подчиненный идее отображения основных событий литургического года. Цельность внутреннего убранства византийских храмов той эпохи отражает внутреннюю цельность церковного календаря, а главное — того богословия, которое за ним стоит и которое породило и церковные праздники, и богослужебные тексты, и храмовую архитектуру, и храмовую живопись.
Рождество Богоматери. Фреска. XI в. Собор Святой Софии, Киев
И богословие, и церковное искусство Византии обладает внутренней когерентностью и цельностью. И подобно тому, как исповедание веры во Христа как Бога и Человека не мыслится без исповедания Девы Марии Богородицей (вспомним безапелляционное утверждение Григория Богослова: «Кто не признает святую Марию Богородицей, тот лишен Божества»[1814]), иконографическая программа храма не мыслится без Богородицы. Эта программа, несмотря на видимое доминирование Богородицы, сохраняет на глубинном богословском уровне свой христоцентричный характер.
Очень важно напомнить здесь о том, что почитание Богородицы не было изобретением богословов или государственных деятелей: оно выросло из недр народного благочестия. Когда константинопольский пресвитер Анастасий, а вслед за ним и архиепископ Несторий стали предлагать заменить термин «Богородица» на термин «Христородица», именно церковный народ первым восстал против этого нововведения. Когда иконоборцы крушили иконы Христа и Богородицы, церковный народ защищал их. Когда царствующий град постигала опасность, народ собирался в храмы и молился Богородице, выходил с Ее иконами и святынями на крестный ход и обходил городские стены. Культ Богородицы распространялся и ширился благодаря тому народному почитанию, которым Она была окружена, а это почитание основывалось на религиозном опыте людей.
То же самое происходило и на Руси. С одной стороны, Богородица пришла на Русь вместе с Церковью в качестве неотъемлемой составляющей церковного строя и благочестия. С другой стороны, русский народ быстро полюбил Богородицу, воспринял Ее как свою Матерь, Заступницу, Ходатаицу перед Престолом Божиим и Небесную Покровительницу. С благоговением переводились, читались и перечитывались византийские сказания о Ее жизни и чудесах, но стали появляться и свои собственные литературные произведения, посвященные Ей.
Уже в «Слове о законе и благодати» мы встречаем два упоминания о Богородице. Обращаясь к почившему князю Владимиру и перечисляя его заслуги, митрополит Иларион пишет: «Доброе свидетельство твоего, о блаженный, благочестия — святая церковь Пресвятой Богородицы Марии, которую воздвиг ты на православном основании и где и поныне мужественное тело твое лежит, ожидая архангельской трубы»[1815]. Имеется в виду знаменитая Десятинная церковь, построенная греческими мастерами сразу же после Крещения Руси; свое название она получила от того, что князь выделил десятую часть своего дохода на ее содержание. Однако посвящена она была именно Богородице или, как предполагают некоторые ученые, празднику Успения Богородицы. На момент строительства это был самый большой киевский храм.
Далее митрополит Иларион пишет о том, как Богородица стала Небесной Покровительницей первой русской столицы:
И славный град твой Киев он окружил величием, как венцом, и народ твой и град святой предал [в покровительство] скорой Помощнице христианам Пресвятой и Преславной Богородице, которой на Великих вратах и церковь воздвиг во имя первого Господского праздника — святого Благовещения, чтобы приветствие, возвещенное архангелом Деве, прилагалось и к граду сему. И если Той [возвещено было]: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою!», то граду: «Радуйся, град православный! Господь с тобою!»[1816]
Когда митрополит Иларион писал эти строки, он, несомненно, имел перед глазами образ Богородицы из алтарной апсиды Софийского собора, созданный всего за несколько лет до этого. «Величественное изображение Богоматери Заступницы, олицетворяющей Церковь Христову, соединившись с идеей храма-града, синтезировалось в многогранный образ, ставший палладиумом Киева» и многократно воспроизведенный в росписях и иконах других храмов домонгольского периода[1817].
Киев
Таким образом, не только Константинополь был градом Богородицы, но и Киев стал таковым, а затем и другие города Руси. Не случайно в период между последней третью XI и первой третью XIII века, ознаменовавшийся возникновением новых епископских кафедр на Руси, все без исключения кафедральные соборы — в Ростове, Владимире-Волынском, Турове, Галиче, Рязани, Владимире на Клязьме — были посвящены Успению Пресвятой Богородицы. Это нередко объясняют влиянием Киево-Печерской лавры, где при преподобном Антонии (†около 1073) была построена Успенская церковь, а в годы игуменства преподобного Феодосия (†1074) было начато строительство каменного Успенского собора. Но в не меньшей степени это объясняется и тем особым почитанием, которым была окружена Богородица на Руси. Успение Пресвятой Богородицы стало одним из самых любимых народом православных праздников.
Богородица упоминается еще в одном сочинении митрополита Илариона: его «Исповедании веры». Предположительно, оно было произнесено им при поставлении в сан митрополита в 1051 году. Оно включает полный текст Никео-Цареградского Символа веры, за которым следует его толкование в виде кратких вероучительных пунктов. Большое внимание в них уделяется христологии:
И верую и исповедую, что Сын [Божий], благоволением Отчим и соизволением Духа Святого, сошел на землю для спасения рода человеческого, — не [оставив] небес и с Отцом не разлучившись, — и, осенением Духа Святого, вселился во утробу Девы Марии и зачатие претерпел образом, ведомым Ему одному, и родился не от семени мужского, Матерь [Свою] Девою сохранив, как и приличествует Богу, и прежде рождества, и в рождестве, и по рождестве [Своем, но] не отложил [Божественного] Сыновства.
На небесах — без матери, на земле же — без отца, [Христос] был вскормлен млеком и воспитан, как человек, и был истинный Человек, не призрачно, но истинно [пребывая] в нашей плоти. Совершенный Бог [и] совершенный Человек, Он — в двух естествах и с [двумя] хотениями и волями: не отложив то, чем был, Он воспринял то, чем не был.
[Христос] пострадал за меня плотию как человек, но Божеством как Бог пребыл бесстрастен. Бессмертный умер, чтобы мертвого меня оживить; сошел во ад, чтобы праотца моего Адама восставить и обожить, а диавола связать. Восстал как Бог, воскреснув в третий день из мертвых, как победитель, Христос, Царь мой, и, много раз явившись ученикам Своим, восшел на небеса к Отцу, Которого не отлучался, и воссел одесную Его[1818].
В этом тексте перечислены все основные пункты православной христологии: учение о полноте двух природ в Иисусе Христе, о Его искупительной смерти, о Его вечном рождении от Бога Отца и рождении на земле от Матери без отца, об обожении человека как цели Боговоплощения и искупления, о девстве и приснодевстве Богородицы. О Ней упоминается и в
