его никчемности добавились горестные мысли о том, что у него нет ни одной идеи, как изменить к себе отношение этой изумительной девушки с канала. Кажется, она его ненавидит. И возненавидит во много раз сильнее, если узнает, что он полицейский: у жителей трущоб к представителям закона крайне непочтительное и, можно даже сказать, презрительное отношение.
- Хмы-ыр! Зав-трак!
Хоппер нехотя оторвался от кровати и, почесывая бок, двинулся к лестнице.
- Только бы не гренки, только бы не гренки,- взмолился он себе под нос.
Спустившись вниз, Хоппер с тоской обнаружил дымящиеся и копченые, как сердца кочегаров, гренки. Они у Лиззи получались невыносимо ужасно – сестра их готовила при помощи утюга.
- Принесли газету,- сказала Лиззи, с добродушной улыбкой глядя на брата. Хоппер меж тем не знал, что сделать в первую очередь: поморщиться или зевнуть, – и его лицо сделало все одновременно, сотворив дикую гримасу аборигенов из людоедских племен с какого-нибудь острова в океане.
- У нас заканчивается чай,- возвестила сестра.- Эй, ты куда?
Хоппер попятился из кухни и натолкнулся на стоявший в коридоре стул, на котором громоздился старенький пневмоуборщик. Махина задребезжала, наполнив дом да и утро в целом суматошностью.
- Включу сигнал на пневмопочте,- невнятно забормотал Хоппер, усмиряя медный аппарат и пытаясь понять, откуда отвалилась большая круглая деталь, когда он его задел.- Может, там что-то пришло…
Засунув непонятную деталь под крышку пневмоуборщика, констебль вошел в прихожую, открутил вентиль на почтовой трубе, и в тот же миг дом наполнился пронзительным свистом: пришла капсула с посланием.
И именно то, что Хоппер обнаружил в нем, заставило его сорваться с места наподобие выпущенной из револьвера пули, лихорадочно нацепить форменные штаны и накинуть сверху мундир. Он впрыгнул в башмаки… потом перевпрыгнул (башмаки оказались не на ту ногу) и принялся поспешно завязывать шнурки.
Из кухни появилась Лиззи.
- Что творится, Хмырр?
- Мы нашли их! Мы нашли их! Повышение не за горами, Лиззи!- возопил Хоппер, поцеловал сестру в щеку и покинул дом. Он так торопился, что забыл про шлем, забыл натереть башмаки ваксой, он даже забыл свою дубинку.
Лиззи выбежала следом. Она была взволнована и испугана: брат был в невиданном для него возбуждении.
- Хмыыырр!!!- крикнула она ему вслед.- Не такие уж они и невкусные! Ну и ладно, сама съем все гренки!
Лиззи обиженно махнула вслед убегающему брату сложенной газетой, которую держала в руках и вернулась в дом.
А Хоппер несся по улице так, что ветер свистел в ушах. Дело не терпело отлагательств, ведь Бэнкс сообщил ему, что знает, где именно спрятаны похищенные Фишем деньги. Более того, толстяк прямо сейчас был всего в паре шагов от них.
Если бы Хоппер так не торопился и сел бы позавтракать, он непременно увидел бы в газете заголовок на всю передовицу, в котором огромными буквами значилось:
«УКРАДЕННЫЙ МИЛЛИОН ВЕРНУЛСЯ К ВЛАДЕЛЬЦАМ!!!».
Но Бэнкс прислал ему записку, и он уже ни о чем не мог думать. Какой там завтрак! Какая там утренняя газета! Чуть-чуть терпения и рассудительности могли бы в будущем избавить его от множества последующих разочарований. Но с рассудительностью – и это все знают – констебль Хоппер был на «вы».
Добрался до канала он довольно быстро: добежал до станции «Пожарная часть», где, весь мокрый и запыхавшийся, ввалился в трамвай, направляющийся в Фли. Десять минут пути на трамвае, краткое переругивание с трамвайщиком («Я вообще-то представитель закона, понял?! А полицейские не платят в городском транспорте! Ах, тебе без шлема не видно, что я, трамвайная крыса, полицейский?! Да не я трамвайная крыса, а ты трамвайная крыса!») и, сойдя на станции «Мост Ржавых Скрепок», он понесся на север через лабиринт Тупиков, пока, наконец не добрался до разрушенного Носатого моста.
Канал Брилли-Моу по раннему времени был тих, даже ветер словно бы впал в спячку – вода не шелохнется, она походит на тонкую смоляную пленку. Противоположный берег, прибрежный квартал Тремпл-Толл, тонет в сизом тумане, а вырастающие из него дома напоминают кривые порченые зубы бродяги. Свет в окнах не светится, лишь одиноко горит топка воздушного шара мистера Баллуни, пришвартованного на крыше одного из домов. Зрелище тоскливое и угрюмое…
Хоппер поежился.
Бэнкс уже был здесь. Как и, отчего-то, младший констебль Дилби. Они стояли на берегу, у самой кромки черной и густой, словно чернила, воды. Между ними расположился громоздкий механизм, внутри которого виднелись пара дюжин поршней, колеса и ременные передачи. В топке чуть теплился огонь, котел едва-едва нагрелся, и машина негромко ворчала.
Бэнкс вертел в руках какие-то схемы, на которых был изображен… автоматон? Хоппер был не уверен.
- Только не говори, что она снова отключила сигнал на пневмопочте,- проворчал Бэнкс, когда напарник подошел.
- Доброе утро, мистер Хоппер,- приветливо улыбнулся младший констебль Дилби.
Хоппер недолюбливал Дилби за трусоватость и общую нескладность. Тот служил в Доме-с-синей-крышей уже три года, но так и не продвинулся по карьерной лестнице – даже до обычного констебля. А все потому, что предпочитал отсиживаться на Полицейской площади и никогда не участвовал ни в арестах, ни в рейдах, никого за все время даже ни разу не огрел дубинкой по голове. Хоппера раздражало глуповатое добродушие Дилби, его простецкое лицо, слегка похожее на блин с неровными краями, его соломенные волосы и курчавые бакенбарды в придачу. Все это (а особенно бакенбарды) делало Дилби, в понимании Хоппера, плохим констеблем. Несмотря на это, тот нередко бывал полезен для них с Бэнксом. Бэнкс нашел к Дилби подход и научился его использовать: к примеру, совсем недавно тот поделился с опальными констеблями материалами следствия касательно ограбления банка. Но что он здесь делает? Отчего Бэнкс подключил его к поиску денег?
- Эээ… Бэнкс,- начал Хоппер, косясь на младшего констебля,- тебе не кажется, что мы бы справились и без Дилби?
Дилби нисколько не обиделся на его слова: он просто глядел на него своим глупым взглядом.
Бэнкс лишь отмахнулся:
- Он нам нужен.
- Что ты задумал?
Хоппер настороженно оглядел странное приспособление.
- Мы спустимся вниз,- с широкой зловещей улыбкой сообщил толстяк и перевернул схему, которую изучал.
- Вниз – это куда?
- Туда.- Бэнкс ткнул на черную гладь канала.
Хоппер решил было, что ослышался.
- Что?
- Шнырр
