намёка на обещанные осадки.
Отпустив в адрес шарлатанов пару уничижительных реплик, Андрей Леонидович Хоробрых убрал в шкаф приготовленную ветровку с капюшоном. Для пробежки будет достаточно обычной экипировки — трико, хлопчатобумажной фуфайки с коротким рукавом и кроссовок.
Хоробрых снял квартиру вблизи парка неслучайно. Здесь он мог заниматься физкультурой на открытом воздухе. Утренние пробежки Андрей Леонидович возвёл в ранг традиции. Когда ненастье или сильный мороз делали разминку невозможной, зампрокурора весь день чувствовал дискомфорт.
Из подъезда он выбегал ровно в четверть восьмого. В это время парк пустовал. Через него уже протопали на завод, расположенный в паре кварталов отсюда, угрюмые работяги. Смена у пролетариата начиналась в семь. Следующий людской поток хлынет в семь сорок пять. За компьютеры, столы и кульманы заспешит техническая интеллигенция. Таким образом, в распоряжении Хоробрых на всё про всё оставалось тридцать минут.
Андрей Леонидович не стремился к олимпийским рекордам. Дистанция, которую он ежеутренне преодолевал, была выверена, как в аптеке. Три больших круга, по километру каждый. Первый разминочный Хоробрых бежал трусцой.
Во время пробежки он старался отключиться от посторонних мыслей. Удавалось это не всегда. Служебные проблемы усилиями внешних и внутренних врагов день ото дня множились, вторгаясь в святилище личного пространства.
Сегодня душу бередил отчётный период. Он неизменно сопровождался штурмовщиной, вносил сумятицу в размеренный рабочий ритм, адептом которого являлся Андрей Леонидович.
До обеда ему предстояло выдержать аудиенцию крикливой начальницы следствия, а после обеда — плаксивой начальницы дознания. Цифры за первое полугодие, которые они принесут, нуждаются в тщательной проверке. Милицейские отчёты нашпигованы ложными сведениями, раздувающими успехи и смягчающими негатив. Хитрые менты постоянно уменьшают число уголовных дел, оконченных с нарушенным сроком, а также возвращённых для дополнительного расследования.
Принимая отчёты полтора года назад, Хоробрых по неопытности дал себя обмануть. Туфта всплыла в прокуратуре области. Старпом по статистике не просто натыкал Андрея Леонидовича носом в ошибки, он озвучил их на совещании.
Снеся позор публичного унижения, Хоробрых завёл журнал, куда стал скрупулёзно вносить данные о движении дел, расследуемых милицией. Начальница СО, помнится, посмеялась над новым заместителем прокурора. Перестраховщиком назвала. Однако при сдаче следующего отчёта ей стало не до смеха. Надзирающий прокурор показал виртуозное владение цифирью. Ни один отрицательный показатель не укрылся от его бдительного ока.
К трате времени на составление статистических отчётов нужно относиться философски. Как к вынужденной необходимости. Других способов оценить работу правоохранительной системы не придумано.
…Икроножные мышцы разогрелись, и физкультурник прибавил ходу. Приятно было ощущать тело лёгким и пружинящим. С асфальтированной аллеи Хоробрых свернул на широкую грунтовую тропу, шедшую вдоль забора. За ограждением желтело трёхэтажное здание профилактория механического завода.
Это хитрое заведение регулярно посещал межрайпрокурор Буров. На халяву нежился там в гидромассажной ванне, принимал циркулярный душ, пил кислородные коктейли. Андрей Леонидович предпринял смелую попытку пролить свет на коррупционную схему, но потерпел фиаско. Вымуштрованный персонал пансиона оказался глух и нем. Зато о проявленном интересе было доложено Бурову, и тот на планёрке, бросая косые взгляды в сторону неудобного зама, вплёл в свой дежурный монолог упоминание о Варваре, потерявшей нос на почве любопытства.
«Эзоп доморощенный», — Хоробрых с остервенением сплюнул.
За профилакторием начался подъём достаточно крутой, протяженностью тридцать метров. Тут нагрузка на ноги ощутимо возросла. Затруднилось дыхание.
Слева приближалась летняя эстрада под сферической крышей-козырьком, типичный продукт шестидесятых годов прошлого века. Место зрительских скамеек перед сценой занимал городок детских аттракционов. Теснились раскрашенные в чрезмерно яркие цвета надувные горки и пузатые батуты. Казался непроходимым лабиринт с перегородками из сеток и пластмассовых прутьев. В бассейне катался по воде прозрачный полиуретановый шар, диаметр которого позволял забраться внутрь не только ребёнку, но и взрослому. Несмотря на ранний час, городок уже функционировал. Из рупорного динамика на столбе звенела дурацкая песенка «Чунга-Чанга». Перебивая её, надсадно гудел компрессор, до нужной упругости наполняя воздухом похудевшую за ночь горку в форме слона. Мелькала обслуга — худощавые загорелые парни. Колюче шоркала по бугристому асфальту метла. Заезжая шарашка готовилась стричь капусту.
«Выходит, посетители и в будни есть», — сделал умозаключение Андрей Леонидович, выбравшись на ровный участок трассы.
Здесь его думами завладела проблема, в сравнении с которой рутина отчётов казалась пустяком.
Позавчера облсуд рассмотрел кассацию на решение судьи Молодцовой. Упомянутая судья, если точнее — председатель городского суда, признала незаконным возбуждение уголовного дела в отношении начальника милиции Сомова.
Кассаторы из УСО, понимая важность момента, до хрипоты отстаивали позицию острожской прокуратуры. Но своя рука владыка. Судейская вертикаль крайне редко признаёт ошибки нижестоящих судей. Как бы извиняясь, областной суд в определении разъяснил, что решение Молодцовой не препятствует возбуждению нового дела по тому же факту, но по другим основаниям. То есть, глухарь возбуждайте на здоровье!
Молодцовой якобы было велено впредь не лезть в компетенцию следствия. Но от этого замечания оставшемуся у разбитого корыта Андрею Леонидовичу легче не стало.
Что теперь делать? Возбуждать новое дело? Тупо дублировать все следственные действия?! А ведь каждый ход стоил нервов и был трудоёмким. Но другого выхода нет. Утереться и признать поражение неприемлемо. Значит, нужно сцепить зубы и начинать уголовное преследование Сомова с нуля.
Процессуальное решение можно было принять сегодня же, чтобы менты особо не расслаблялись. Но в отчётную пору каждая минута расписана…
И Хоробрых решил дождаться определения областного суда. Правда, через две недели он уходил в отпуск, о переносе которого не могло быть и речи. Уже приобретена путёвка в ведомственный санаторий «Электроника». Не в пример большинству так называемых коллег, Андрей Леонидович стоял на патриотических позициях. Не нужен ему был ни берег турецкий, ни Африка. Он отдыхал исключительно в Сочи.
… В конце второго круга бегун споткнулся о корень, вылезший из утрамбованной земли. Потому что засмотрелся на купол эстрады, над которым вырастала шея надувного жирафа. Жёлтая, усыпанная чёрными пятнами. Пух! С глухим отрывистым хлопком, надувшись, расправилась вытянутая голова аристократа саванны. Её венчали забавные рожки с закруглениями на концах.
Сделав несколько отчаянных прыжков на одной ноге, Хоробрых удержал равновесие и продолжил движение.
«Правильно. Нечего ворон ловить», — к себе он был также требователен, как и к окружающим.
На лужайке за эстрадой в одиночестве играла девочка детсадовского возраста. Пробегая мимо ребёнка, Андрей Леонидович решительно осудил безалаберность её родителей.
На последнем круге он сумел отключить мозг. Сосредоточился на технике бега. Глубоко дышал ртом и носом.
Приближаясь к финишу, заметил непорядок. На территорию парка, куда въезд транспорта запрещён, вторгся милицейский «уазик» с синим фонарём на крыше. Передними колёсами наглец заехал на тропу, по которой рысил Хоробрых. У капота стоял
