всех раньше, когда они подходили выразить сочувствие, и это придало мне сил не смотреть на другую сторону церкви, туда, где его семья сидела, громко плача и причитая. Никто из нас не знал нашу семью по отцовской линии, и у меня не было планов начинать сейчас.
Каждый раз, когда кто-то из членов его семьи рыдал слишком громко, я чувствовала, как Джоуи напрягается рядом со мной. Даррен тоже заметил это, потому что наклонился и положил руку на колено Джоуи, чтобы унять его дрожь. Взяв Джоуи под руку, я держалась за него изо всех сил, в ужасе от того, что он может сделать, если они не остановятся. Сторона Линча устроила ужасные неприятности из-за организации похорон в нынешнем виде, придав большое значение семейному заговору и потребовав, чтобы их обоих похоронили вместе. Даррен зашел слишком далеко, настаивая на кремации нашей матери, прежде чем позволил поместить ее к себе, прежде чем мистер Кавана вмешался со своим бумажником и организовал похороны моей матери на ее собственном свежем участке. Мои родители разделили бы службу и кладбище, но, по крайней мере, она могла бы наконец упокоиться с миром.
— Мы почти на месте, — прошептала я на ухо Джоуи, когда одна из сестер нашего отца особенно громко заплакала, когда священник окропил святой водой гробы наших родителей. — Еще немного, и мы закончим.
Джоуи натянуто кивнул, ни на секунду не отрывая глаз от фотографии мамы, которая стояла на крышке ее гроба.
Дрожа, я откинулась на спинку сиденья, ища утешения в руке, просунутой под спинку моего сиденья и поглаживающей мой бок. В глубине души я знала, что единственная причина, по которой мне удавалось держать себя в руках, — это мальчик, который сидел на скамье прямо за моей. Каждый инстинкт внутри меня требовал, чтобы я перелезла через скамью и нашла утешение в объятиях своего парня, но я держалась твердо, оставаясь сильной ради своих братьев.
Когда месса закончилась и семья моего отца встала, чтобы вынести его гроб из церкви вместе со вторым священником на алтаре, я наклонилась и крепко сжала руку Джонни, нуждаясь в этой связи, чтобы набраться достаточно мужества и стоять на своем. Все шестеро из нас остались сидеть и отвернули головы, отказываясь смотреть, как убийцу нашей матери отталкивали его друзья и родственники.
Эмоции, которые я отчаянно пыталась подавить, взяли надо мной верх, и болезненный всхлип вырвался из моего горла, но затем я почувствовала, что он стоит прямо у меня за спиной. Я услышала слова "Ты можешь это сделать" у себя над ухом, когда его губы коснулись мочки моего уха. Уткнувшись носом в мою щеку, он прошептал: — Я обещаю.
Дрожа, я кивнула и прижала его руку к своей груди, сжимая ее так крепко, что ему, должно быть, было неудобно — ему явно пришлось опуститься на колени позади меня, чтобы обнять меня, — но я физически не могла его отпустить. Не тогда, когда я уже так много потерял сегодня.
Наконец, когда он ушел, и настала очередь нашей матери выходить из церкви на плечах, я наблюдала, как Даррен и Джоуи поднимаются на ноги. Все плакали позади нас, громко всхлипывая, когда двое старших детей моей матери осторожно достали ее фотографию из гроба и передали отцу Маккарти, прежде чем свернуть покрывало и вернуть его ему тоже. Но потом Даррен и Джоуи просто стояли там, уставившись на гроб нашей матери, выглядя совершенно потерянными, и по их щекам текли слезы.
Прерывисто выдохнув, я отпустила руку Джонни и встала. Держа спину прямо, я подошла к своим братьям и прошептала: — Что случилось?
— Нам нужно шесть человек, чтобы нести ее, — прошептал Даррен в ответ. — Я не думал.. — Он покачал головой и шмыгнул носом. — Я не знаю, что делать…
Все в битком набитой церкви смотрели на нас. Некоторые в замешательстве. Большинство с жалостью.
— Джонни? Крикнул Даррен хриплым голосом, обращая свое внимание на моего парня, который сидел рядом с Ифой во втором ряду, и корча рожи Шону.
Переключив свое внимание на нас, Джонни выпрямился с таким видом, словно его поймали с поличным за тем, чего он делать не должен был. — Да?
— Ты поддержишь нашу маму вместе с нами?
Явно застигнутый врасплох, Джонни откинулся на спинку стула. — Ты уверен? — Его неуверенные голубые глаза перебегали с меня на Джоуи, прежде чем остановиться на Даррене. — Ты хочешь меня?
— Здесь было бы четыре белых гроба, если бы ты не сделал то, что сделал, — ответил Даррен, указывая на наших братьев и меня. — Мы хотим тебя, и она бы тоже хотела тебя.
Глаза Джонни наполнились эмоциями, и он быстро поднялся на ноги. На нем не было пиджака, только белая рубашка и галстук, когда он, спотыкаясь, поднялся со скамьи и подошел, чтобы встать рядом со мной у гроба моей матери.
Муж нашей тети подошел к нам и пожал руку Даррену как раз перед тем, как Алекс, который приехал из Белфаста в субботу, присоединился к нам перед алтарем. — Я останусь с тобой, детка, — прошептал он ему на ухо. Не обращая внимания на священника, который бросил на них странный взгляд, красивый парень моего брата наклонился и поцеловал Даррена прямо в губы. — Всегда.
Даррен шмыгнул носом и сжал руку Алекса. — Нам просто нужен еще один.
— Гасси, — дрожащим голосом произнес Джоуи, указывая на Гибси, который сидел в третьем ряду с нашими друзьями. — Мне нужна твоя услуга, парень.
— Ни слова больше, приятель. — Гибси поднялся со своей скамьи и направился прямо к Джоуи. — Гасси здесь, — сказал он, похлопывая его по плечу.
Дрожа, я вернулась к Тадхгу и Олли, крепко сжимая их руки в своих, пока гробовщики осторожно поднимали ее гроб на плечи, а затем быстро распределили мальчиков по росту, прежде чем дать им добро на продолжение.
Отец Маккарти прошел по проходу, и все встали на ноги. Обхватив друг друга руками, Даррен и Джоуи несли гроб нашей матери спереди, Алекс и Майкл — посередине, а Джонни и Гибси — сзади.
Тихо всхлипывая, я медленно плелась за гробом, пока они медленно выводили мою мать из церкви на великолепное солнце на соседнем кладбище. — Шон, — пробормотала я Тадхгу, когда мы вышли на улицу. — О боже, мы забыли Шона.
Оглядевшись вокруг, я посмотрела сквозь толпу, лихорадочно ища своего младшего брата, только для того, чтобы обнаружить его в нескольких футах позади меня, счастливо раскачивающегося между родителями Джонни, в блаженном неведении о том факте, что мы собирались
