то каждый ребенок в Академии желает сойтись в тренировочном поединке с самим директором. А не пользуется ли этим Джирайя, хвастаясь одноклассникам своими спаррингами с крестным?
— Хитрюга, — мрачно поделился со своим отражением в зеркале перерожденный. — Хотя, Тобираму-сенсея тоже можно было бы назвать хитрюгой…
— Я бы с удовольствием посмотрел на то, как Сенджу называют хитрюгой его ученики, — усмехнулся внутри Исобу. — Ох и содрогнулась бы Коноха от его выражения лица…
С Треххвостой древней демоно-черепахой спорить было трудно. Тем более, что она права.
Сенсома сполоснул лицо, прошелся зубной щеткой по зубам, почистил уши и ополоснулся в холодной воде. Задумчиво повертев в руке кунай и посмотрев на небольшую щетину, он отложил оружие в сторону. Почему бы и не попробовать что-то новое? Очки на сегодня он выбрал с рисунком взрыва — штука простая и надежная, да еще и красивая, ко всему.
Джирайя как раз закончил с разминкой, когда Сенсома ступил на дощатый пол додзе. Тренировочный полигон, на котором обычно проводились спарринги между крестником и крестным, в это прекрасное утро был недоступен — он находился под открытым небом, а небо, в свою очередь, было заполнено тяжелыми черными тучами, которые, непрекращая, изливали на землю воду.
Из-за стены дождя на улице, куда было сунулся Сенсома перед походом в додзе, волосы Математика Боя были мокрыми, а настроение — низким. Войдя в помещение, он фыркнул и мотнул головой, сбрасывая на пол капли влаги.
Джирайя тут же решил воспользоваться преимуществом того, что его оппонент отвел взгляд, и тут же бросился на крестного! Скорость он сходу набрал очень и очень достойную, так что у него даже могло что-нибудь получится.
Сенсома криво усмехнулся и сложил печати, отступая на шаг. Капли под его ногами расширились, подпитываемые чакрой, и превратились в небольшие лужицы. Следующая серия распальцовок заставила все лужицы разом заледенеть, из-за чего разогнавшийся Джирайя поскользнулся и пролетел мимо мужчины, проваливаясь на пол.
— Следи за равновесием, Джи, — поднял указательный палец вверх Сенсома. — Шиноби должен быть готов бежать не только по льду, но и по воде, деревьям и даже головам врагов.
— Я это знаю! — огрызнулся мальчишка. — Просто не успел сосредоточиться…
— В бою у тебя не будет времени сосредотачиваться.
Джирайя не ответил. Он резко выдохнул, собираясь с мыслями, и вновь бросился на крестного.
Теперь его движения были куда более продуманными. На парочку мелких провокаций он не повелся, а на новый трюк с размораживанием льда прямо под его ногами, казалось, даже не обратил внимания. Сенсома довольно улыбался, отбивая его атаки, уворачиваясь и принимая удары на блоки. Мальчик был энергичным, веселым и очень-очень наглым, но он определенно станет превосходным шиноби. Его чакра с рождения была сильна и велика. Его идеалы, сформированные Сенсомой, Мито и учителями Академии, были крепки. Разум его, несмотря на молодость, ребячество и некоторую лень, был остр, а воображению могли бы позавидовать многие писатели.
Дерзкие выходки — данность малому возрасту. Когда он вырастет, он станет хорошим шиноби. Или, может быть даже великим…
Пока же, правда, шансов против Сенсомы у него не было. Перерожденный сосредоточился, напрягая мышцы и чакру, и сделал настолько качественную обманку-имитацию удара, что Джирайя выгнулся дугой, лишь бы не подставиться под страшную атаку. Мальчик почти физически ощутил силу, с которой кулак крестного прилетел бы в его бок.
И именно это его и отвлекло. Он зашипел, со страхом смотря на левую руку Сенсомы, и пропустил удар правой, отправивший его на пол.
— Неплохо, как для ученика Академии, которого может победить даже такой слабак как я, — усмехнулся Сенсома. — Но любой мало-мальски достойный генин порвал бы тебя, как Некомата мышку.
— У генинов никогда в жизни не будет такого же большого выбора техник, как у тебя, — потирая ушибы, простонал Джирайя. — К тому же, я не применял ниндзюцу…
— Пф! А кто же тебе запрещал?
— Твоя безумная скорость, тупой ты старик! Ты же джонин! Конечно я не успевал за тобой!
Вообще-то, крики Джирайи были даже немного оправданными — Сенсома и правда меньше сдерживался в этом спарринге, чем в прошлых. Сказывался небольшой перерыв между ними — после миссии с Цубаки, перерожденному было немного непривычно поддаваться беловолосому комку наглости. Впрочем, извиняться за то, что недостаточно сильно поддавался, Сенсома даже и не подумал.
Еще немного размявшись (уже не в спарринге), крестный и крестник прошли на кухню, где работящие поварихи оставили завтрак на двоих.
— Через три года я стану шиноби, — мечтательно пробормотал, вдруг, Джирайя, ковыряясь вилкой в тарелке. — Три года…
— Что, невтерпеж? — усмехнулся Сенсома. — Хочешь поскорее окунуться в мир битв?
Мальчик наградил крестного кислым взглядом, от которого перерожденному вдруг стало неловко, и, выдохнув, помотал головой:
— Это только тебе настолько драться нравится, что ты бежишь на первую попавшуюся миссию или пропадаешь на полигонах. Нормальные люди другим местом думают. Я вот — головой. И чуть-чуть сердцем еще…
— Почему это сердцем? — заинтересовался Сенсома.
— А мне грустно потому что, — ответил, неожиданно, Джирайя. — Грустно, что люди не хотят понять друг друга. Они все спорят, дерутся и еще что-нибудь… А понять друг друга даже и не пытаются.
— Ну, вот есть я, — Сенсома призадумался, формулируя мысль. — Я же тебя понимаю, например. Или, хотя бы, пытаюсь понять. И Мито-сан тебя, засранца, понимает. И меня. И Цуну.
— То — семья, — важно ответил Джирайя.
Ответил и тут же смутился.
Сенсома дал себе мысленного пинка. Смущается ребенок, хотя, по сути, очевидную же вещь сказал. Ан нет — держит его язык то, что ведет себя Сенсома с ним, порой, преувеличено официально. Словно боится действительно быть ему отцом. Пусть и крестным, но все же. Хотя почему, собственно, «словно». Он же и правда боится. Придурок. А мальчик сейчас, наверное, корит себя, за то, что размечтался.
— Семья, ты прав, — нашел в себе силы ободряюще улыбнуться Джирайе (вместо того, чтобы корить себя) Сенсома. — И ты, и я, и Цуна с Мито-сан — все мы — одна семья.
— Ну и вообще все… — Джирайя сделал неопределенный жест рукой. — В Конохе. Или Стране Огня. Воля Огня — семья. Так говорит Хокаге, и я думаю, что старик правильно говорит.
Сенсома кисло улыбнулся. Не вышло — Джирайя тут же переключился со «своей семьи» на «семью общую». Или обширную? В общем — на родину.
