Потом повернулся, подозвал к себе толстяка в богатых, расшитым золотом одеждах и сказал:
— Эти сапожники не пускали учеников на мои лекции и вот результат. А я говорил, что в замкнутом помещении нельзя применять заведомо антагонистичные заклинания.
Толстяк ответил что-то непонятное, что-то о зависимости между вложенным усилием, настроением мага и получившимся взрывом, и понял его только Лонгин.
— Так ему и надо, — решила для себя Магда. — Не плачь из-за него, золотко!
— Чего мы ждём? — вмешался в разговор магов Виль. — Что ты ещё задумал?
— Ничего особенного, — рассеянно отозвался Лонгин. — Я послал учеников… у меня есть разработанные заклинания, которые могут блокировать белую магию… правда, недолго. Но это должно помочь. Тем более, что они прошли хотя бы некоторую подготовку…
Он задумчиво посмотрел на дверь башни и повысил голос.
— Начинайте! — приказал он. — Быстро!
Снаружи ничего не происходило, только нарастало напряжение. Виль оглянулся по сторонам.
— Что тут у вас ещё есть, кроме башен? — спросил он. — Вон там что?
В тени Чёрной и Бурой башен прятались какие-то невысокие строения. Сараи, хижины, даже какие-то домики и непонятное длинное одноэтажное строение.
— А, — махнул рукой Лонгин. — Там конюшни, сараи, а вот это страшилище — тут спальни белых магов. Раньше они там жили.
Он усмехнулся.
— А потом появился я.
Он поманил пальцем Куно и шагнул в сторону Белой башни, откуда уже доносились женский визг, ругань, проклятия, стоны, стук и грохот. Куно беспомощно оглянулся на Магду, та ответила ему таким же рассеянным взглядом.
— Иди сюда, мальчик, — мягко попросил Лонгин.
К юноше подошла закутанная в плащ ведьмочка и подтолкнула его в сторону чёрного мага. Куно подошёл к Лонгину. Тот положил руку ему на плечо и повернулся к Белой башне.
— Слушайте меня! — сказал Лонгин вроде бы без напряжения, но у стоящего рядом Куно зазвенело в ушах. — С вами говорит хозяин этой земли! Я заблокировал вашу магию и могу отдать приказ убить вас всех прямо сейчас или выгнать вас за пределы Пустоши! Я могу уничтожить всю Белую башню одним движением руки и мне плевать, скольких из вас погребёт под обломками! Если хотите жить, выходите по одному! Мои люди присмотрят, чтобы вы не делали глупостей. Я сохраню вам жизнь, если вы признаете мою власть и поклянётесь мне подчиняться.
Из башни никто не ответил, только шум стал громче и добавилось мужских ругательств и стонов.
— Очень хорошо! — продолжал Лонгин. — Я ждал этого от вас. Глупо, но благородно. Тогда слушайте, что я вам скажу! Вот человек! Простой человек, крестьянин, далёкий от магии и колдовства. Мои люди поймали его возле Пустоши. Я убью его на ваших глазах и смерть его будет медленна и мучительна. Если вы не сдадитесь сегодня, завтра здесь будут стоять десять человек. Женщины, дети и старики и каждый будет убит у вас на глазах.
Он что-то сделал и Куно упал на колени, а после издал такой крик, что у Магды застыла кровь в жилах. Она рванулась к волшебнику, но Виль её удержал.
— Спокойно, Маглейн, — ухмыльнулся батрак. — Если что, убить твоего приятеля мы всегда успеем.
— Что я скажу его матери?! — простонала ведьма.
— Подожди, — не отпустил её Виль.
Лонгин сделал что-то ещё и голова мальчишки мотнулась как от удара.
— Не надо, пожалуйста! — закричала Эрна.
Волшебник не обратил на неё никакого внимания.
— Не суетись, Эрлейн, — взял её за руку Виль.
— Но он мучает Куно! — задёргалась Эрна.
— Тс-с! — шикнул на неё учитель. — Не мешай дяде.
— Но…
— Тихо, я сказал!
Пока они препирались, Держатель Чаши, видимо, добрался до выхода из Белой башни. Был он, как и в тот день, когда его впервые увидела Эрна, одет в длинную белую рубашку, из-под которой торчали голые ноги, только поверх закутался в одеяло. Несмотря на свой смешной вид, белый маг старался держаться гордо и величественно.
— Остановись! — сказал он Лонгину. — Не трогай его. Мы… мы сдаёмся.
— Вот и хорошо, — кивнул Лонгин. — Я требую, чтобы ты дал мне клятву повиноваться мне и признал меня хозяином Белой башни, а также всех её жителей.
— Я всё сделаю, но ты должен поклясться в ответ… — начал было Держатель Чаши.
— Побеждённые не ставят условий, — отмахнулся Лонгин. — Приноси клятву или мальчишка умрёт.
Держатель Чаши посмотрел на Куно и увиденное его, видимо, впечатлило.
— Я знаю, ты хотел дать мне последний бой, — слегка смягчился Лонгин. — Но напрасно. Моя смерть ничего не изменит в вашей участи. Твоя — тем более. Всё будет так, как я сказал. Ну же!
Старик склонил голову.
Виль сплюнул.
— Быстро же он сломался, — сказал он Магде.
— Ты поклянёшься своей магией, даром, который есть у тебя и который ты разделяешь со своими соратниками и учениками, своей жизнью и жизнью твоих людей, а также Заступником и Создателем, — педантично перечислял Лонгин, — что признаёшь меня своим господином, признаёшь мою власть над Серой пустошью, обязуешься мне повиноваться и привести к покорности своих людей, обязуешься соблюдать законы, которые я установлю, а до того подчиняться моим распоряжениям и правилам.
— Мои люди не будут творить зло! — вскинулся белый волшебник.
— Я не спрашиваю тебя, что будут творить твои люди, — лениво ответил Лонгин. — Я говорю тебе, как ты можешь сохранить им жизнь. Им — и многим ни в чём не повинным людям, которые…
— Остановись! Я согласен.
— Тогда клянись.
Лонгин скучающе выслушал, как старик, запинаясь, произносит слова присяги, потом потребовал привести к нему главных магов белой башни и выслушал их клятвы. Потом подозвал к себе одного из своих учеников, перед которым парил в воздухе стол без ножек. На столе стояла чернильница с воткнутым пером и лежал лист пергамента.
— Сейлан выслушает остальных и запишет имена поклявшихся. Все они должны подчиниться мне. Если кого-то не будет в этом списке к утру, он умрёт, как только мы его обнаружим. И, возможно, умрёт кто-нибудь другой. Вы поняли?
Он вздёрнул на ноги всё ещё стоящего на коленях Куно и отошёл от белых магов. Когда Магда увидела лицо мальчишки, она ахнула. Оно было всё залито кровью.
— Что ты с ним сделал?!
— Нерационально, — поморщился Лонгин. — Если ты считаешь, что я могу замучить человека исключительно ради удовольствия, с твоей стороны глупо на меня так кричать. Эй, кто-нибудь! Дайте этому мальчику чем обтереться!
— Так что ты сделал-то? — заинтересовался Виль. — Чего он так вопил?
