это была не она.
Высшая посмотрела на меня с любопытством:
– Кто? Твоя амата?
Мое сердце остановилось.
– Моя кто?
– Твоя амата. Это прекрасное существо, – сказала она, жестикулируя у лица Дианны. – Знаешь, я искренне считала, что Орден убил ее еще в младенчестве, но вот как все получилось. Забавно, да? Хотя она определенно в твоем вкусе.
Весь мой мир перевернулся.
Высшая ухмыльнулась:
– Ты правда не знал? Это объясняет, почему вы двое были так ненасытны в занятиях любовью и в ссорах. Эта метка всегда будет пытаться связать ваши души любыми необходимыми средствами. Как думаешь, почему ее огонь тебя не обжигает? Твоя молния, твоя сила – разве это не то же самое? Гроза – всего лишь сверхрасширение тепла. Природа всегда создает вас парами. Ты – творец ее разрушения. Вы синхронны. Вы едины.
Эти слова разрушили мою душу. У меня была амата. Это была Дианна. Это всегда была Дианна. Каждая мысль, каждое чувство, которое я испытывал к ней с того дня, как мы встретились. Вот почему она затронула каждую частичку меня, почему я не мог перестать о ней думать… Все встало на свои места, как будто я нашел ключ к загадке, и все наконец обрело смысл. Это было глубже, чем любовь. Дианна была частью моей души.
Высшая продолжала говорить так, будто только что не раскрыла самую важную информацию в моей жизни:
– Я удивлена, что вам потребовалось так много времени, чтобы соединиться. Вы оба были заперты в одном и том же мире. Я была уверена, что они приложат больше усилий, чтобы вас разлучить, тем более что Судьба работает на единственного истинного короля.
Судьба. Я резко повернулся к Высшей:
– Роккаррем работает на Кадена?
Я кипел. Все это время? Ярость вспыхнула в моей крови, линии на моем теле засияли серебром. Он все время был рядом с Дианной. Комната задрожала, боль пронзила мои глаза и впилась в череп.
Высшая рассмеялась и покачала головой:
– О боги, нет. Роккаррем работает на твоего отца. Две другие Судьбы работают на Единственного.
Две другие Судьбы? Братья и сестры Роккаррема?
– Они еще живы?
Высшая игриво кивнула, пародируя манеры Дианны:
– Ага.
– Все это время меня обманывал, как ребенка. От меня скрывали судьбоносную информацию. Почему? – прошипел я.
Теплая жидкость капала из моего носа, голова пульсировала, а тело пыталось заставить меня отступить.
– Сейчас это не имеет значения. Слишком поздно. Скоро наступит Равноденствие.
Высшая появилась передо мной. Она протянула ладонь и схватила меня за руку, подняв ее, чтобы рассмотреть.
– И я не вижу знака на твоем пальце. Кажется, твое время вышло. Думаю, он действительно это сделал.
Я отдернул руку.
– Сделал что?
Комната закружилась, когда я покачал головой, борясь со своим телом, которое упорно пыталось меня пробудить. Я сделал шаг назад, мое зрение затуманилось.
Высшая подошла ближе, ее фигура изогнулась и замерцала.
– Я не могу передать, насколько я взволнована. Как мы все рады тому, что ты наконец умрешь. Видишь ли, я была всего лишь отвлекающим маневром, чтобы удержать тебя на месте, пока действует Орден. Потому что, как только ты умрешь, я наконец-то стану свободна. Мы все. Твой отец запер многих из нас, пытаясь сохранить будущее для каждого живого существа. Все, что ему удалось, – создать легион, который уничтожит все, что он так хотел защитить.
Мое тело согнулось, колени ударились об пол. Мои плечи болели, руки были неестественно вывернуты и разведены в стороны, как будто тяжелые цепи сжимали мои запястья.
Высшая взглянула вверх, ее рука потянулась к высокому белому потолку.
– Я скучаю по космосу.
– Что происходит?
Это было требование, а не вопрос. Комната задрожала, когда мои силы попытались прийти мне на помощь.
Высшая предстала передо мной, образ Дианны таял. Она превратилась в бесформенное темное облако, ее голос эхом разнесся вокруг меня:
– Настоящая трагедия в том, что у тебя нет союзников, лжекороль. И никогда не было. Думаю, в этом ты похож на свою амату.
Комната задрожала, когда мой разум, мое существо ворвались обратно в мое тело. Я попытался сесть, острая, резкая боль пронзила мой череп. Я заставил себя повернуться, попытался встать на четвереньки и остановился – по полированному каменному полу стучали цепи. Меня окружал запечатанный рунами круг, мои запястья были скованы цепями, закрепленными на полу.
– Отлично. Ты проснулся. Теперь мы можем начать.
Я поднял голову и увидел Элианну и остальных членов Совета, стоящих за пределами круга.
84. Кэмерон
Этот проклятый звон. Я потянулся и хлопнул по столу рядом со мной, пока звук не прекратился. Затем я снова свернулся калачиком между двумя крепко спящими телами.
Снова этот писк.
– Какого черта?
Я сел, щурясь на яркий экран. Мой телефон. Сколько сейчас времени?
Я подвинулся, выбираясь из объятий пары, с которой встретился несколько часов назад в каком-то баре, название которого я уже забыл. Я просто хотел сбежать подальше от останков Раширима и Ксавье. Я просто хотел забыться на несколько часов. Очевидно, мое время вышло – придется снова возвращаться к чертовой работе.
Я схватил с пола штаны и натянул их, после чего принялся искать рубашку. Едва я просунул одну руку в рукав, как снова раздался звуковой сигнал.
– Иду, иду. Черт побери.
Я потянулся за телефоном как раз в тот момент, когда муж – я забыл его имя – зашевелился на кровати, обнимая жену. Ее имени я тоже не запомнил.
Я зевнул, но как только увидел имя, мелькнувшее на экране, от сна не осталось и следа.
Ксавье.
Мое сердце бешено колотилось о ребра. Зачем ему мне звонить? Он совершенно ясно дал понять, что принял решение. Его имя исчезло, экран погас. Что, если с ним что-то случилось?
Телефон снова загорелся у меня в руке. Я глубоко вздохнул. Прежде чем ответить, я провел рукой по лицу.
– До тебя сложно дозвониться.
Меня охватил страх. Это был не Ксавье.
– Кто ты? Почему у тебя телефон Ксавье?
Он засмеялся издевательским, мурлыкающим смехом.
– Приходи на пятьдесят вторую улицу и узнаешь, маленький охотник.
Линия оборвалась, и в следующую секунду я уже был за дверью.
Неоновая вывеска бара мерцала, огни отражались от мокрого асфальта на пустой улице. Воздух был абсолютно неподвижен, не было даже малейшего ветерка, но все мои инстинкты были в состоянии повышенной готовности. Кольца вибрировали, реагируя на мое беспокойство. Я чувствовал опасность каждой клеточкой тела – это напомнило мне первую встречу
