Я поговорю с ползуном наедине.
Он ожидал гнева Отта, но мастер-шпион просто смотрел на него, в глазах светилось любопытство — более тревожная реакция, чем гнев. Роуза стал подниматься.
Прошли годы с тех пор, как он поднимался выше брам-стеньги. Спускающиеся марсовые смотрели на него с беспокойством, но знали, что лучше промолчать. Капитан Кри, непринужденно развалившийся на боевом марсе, не отличался подобной сдержанностью: Не торопись, старина! Нет ничего более жалкого, чем капитан, разбивающийся насмерть на собственном корабле.
Роуз улыбнулся призраку. На самом деле Кри именно так и поступил.
К тому времени, когда он добрался до верхней перекладины, у него кружилась голова. Лорд Талаг поднялся и пошел вдоль тяжелого бруса, пока не оказался в нескольких ярдах от капитана. Двое мужчин были одни на мачте.
— Спасибо, что пришел, — сказал лорд Талаг.
Роуз тяжело дышал. Он перекинул одну ногу через рангоут, зацепился локтем за форштаг и прислонился спиной к мачте. Солнце припекало ему лицо.
— Чего ты хочешь, ползун?
— Смерти, — сказал Талаг, — но я еще не заслужил освобождения.
Роуз прикрыл ладонью глаза. Талаг сидел на мачте, и, хотя он старался этого не показывать, Роуз знал, что ползун испытывает острую боль. Кровь была не только на его комбинезоне: она засохла у него на руках, леггинсах, превратила волосы в липкую массу.
Талаг развел руками. Легкая безжизненная улыбка на его губах.
— Узри, враг. Девятый лорд дома Иксфир, глава своего клана. И то, что осталось от его клана.
— Зачем ты привел свой народ на ту скалу? Они не могут быть там в безопасности.
Талаг посмотрел на него.
— Безопасность, — сказал он. — Прекрасное слово. Безопасность.
— Не начинай нести треклятый бред.
— Прости меня, — сказал Талаг. — Видишь ли, именно об этом и был тот сон. Быть в безопасности. Это было то, что я обещал им много лет назад. Вот почему мы привели «Чатранд» на этот остров.
Сломленный мужчина, разбитый мужчина. В другое время Роуз разозлило бы само его присутствие. Сегодня то, что он чувствовал, было чем-то более мрачным: узнавание, сходство между ними. Роуз похолодел от этой мысли.
— Ты обещал рассказать о тех, кто кидает на нас валуны.
Талаг кивнул:
— Я расскажу тебе все, что знаю о моих... братьях, живущих на Стат-Балфире. На самом деле я готов рассказать тебе все, что знаю, за исключением местонахождения моих людей на твоем корабле. Мое слово в этом. И никаких условий.
— Ты ничего не хочешь взамен?
Талаг устремил свой побежденный взгляд на Розу. В нем не было ни гнева, ни надежды на себя. И никакой гордости, совершенно никакой. Это было так, как если бы с мужчины, стоявшего перед ним, содрали кожу.
— — Хочу я кое-чего немыслимого, капитан, — сказал он. — Но знаю, что не могу торговаться. Я здесь, чтобы просить милости.
Роуз и Талаг разговаривали на удивление долго. На палубе внизу многие из наблюдавших их совещание начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Только Сандор Отт стоял как статуя, устремив свою подзорную трубу на эту пару от начала до конца.
Разговор закончился явно воинственно: Роуз тряс своей лохматой головой, ползун расхаживал по рангоуту и жестикулировал со все возрастающей настойчивостью, наконец они оба закричали, и лорд Талаг в ярости бросился прочь от «Чатранда».
Десятки рук собрались у грот-мачты, наблюдая, как Роуз медленно спускается. Когда он, наконец, достиг палубы, Сандор Отт протянул ему стакан свежей воды.
— От вашего стюарда.
Капитан напился как лошадь, потом вытер бороду и крикнул:
— Убирайтесь вон, вы, глазастые чайки! Разве у вас недостаточно обязанностей?
Команда разошлась, остались только Отт и Хаддисмал. Роуз поднял куртку, достал чистый носовой платок и вытер лицо.
— С ними покончено, — сказал он. — Островитяне меньше похожи на народ Талага, чем мы на Черные Тряпки. Они все ползуны, но я не это имел в виду. Они могут понимать речь друг друга — или ее достаточную часть. Но больше у них нет ничего общего. Стат-Балфир религиозен и разделен. Они обращаются с низшими сословиями хуже, чем с собаками.
— Что ты имеешь в виду под «низшими сословиями»? — спросил Отт. — У кланов разные звания, разные привилегии?
— Кланов больше нет, — сказал Роуз. — Это теократия. Знать живет как султаны, издает законы, разговаривает с Богами. Низшие просто следуют за ними. И самый низкий из низких... — Роуз покачал головой. — Талаг сказал, что видел мужчину, болтающегося в петле на обочине тропы. Он спросил, в чем заключался его проступок, и они ответили: «Он был застигнут врасплох теми, кто был выше его по положению». Просто стоя на холме. Потому что вода течет вниз по склону, и он мог сделать эту воду нечистой.
— Боги смерти! — воскликнул Хаддисмал.
Сандор Отт пристально смотрел на устье залива:
— Те две сотни, на скале?
— Все, кто остался в живых, — сказал Роуз. — Островитяне были готовы предоставить Талагу более высокий статус — из-за магии ласточек. Но не его народу — они были нечисты. Любой посторонний — икшель или кто-то еще — нечист. И когда местные попытались загнать их в рабочие сараи, под замок...
— Талаг взорвался.
— Конечно, — сказал Роуз. — Последние мобилизованные были спасательным отрядом. И великое поражение. Икшели Талага сражаются лучше, но на этом острове десятки тысяч ползунов. Они правят каждым его дюймом. Та скала была единственным местом, где остатки клана смогли приземлиться.
Отт уставился на него, не мигая:
— Ты имеешь в виду, кроме этого корабля. Это то, о чем он просил, верно? Благополучно вернуться на «Чатранд», корабль, который они однажды захватили, корабль, который они почти уничтожили?
— Такова была его просьба, — сказал Роуз. — Он сомневается, что ласточки достаточно сильны, чтобы перенести их на другой остров. Даже самый близкий.
— И взамен он рассказал тебе, как мы могли бы сбежать из этой богами забытой бухты?
Роуз заколебался, и остальные мужчины увидели, как потемнело его лицо.
— Ничего подобного, — наконец сказал он. — Это была всего лишь хитрость, чтобы заставить меня его выслушать.
Он глубоко, задумчиво вздохнул, затем повернулся и неуклюже зашагал к корме.
— Но, капитан, что вы ему сказали? — спросил Хаддисмал.
Роуз остановился, оглядываясь через плечо:
— Что я ему сказал? Что ему
