Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
– Давай прикинем, – сказал дедушка. – Кажется, Пипи хотела, чтобы ты рассказала папе, что миссис Кадавр и мистер Биркуэй зарубили её мужа?
Да, именно этого Фиби и хотела, и это я и пыталась сделать. Как-то в воскресенье, когда папа снова листал альбомы с фотографиями, я спросила, много ли ему известно про миссис Кадавр. Он сразу встрепенулся:
– Ты готова поговорить про миссис Кадавр?
– Ну… я кое о чём хотела поговорить…
– Я давно хотел тебе объяснить… – начал папа.
Я сразу его перебила. Мне не нужны были его объяснения. Мне нужно было его предупредить.
– Мы с Фиби видели, как она рубит кусты и складывает в кучу у себя на заднем дворе.
– И что в этом может быть плохого?
Папа явно не желал ничего понимать. Я решила зайти с другого бока.
– У неё голос, как будто шелестят мёртвые листья, и жуткая причёска.
– Понятно.
– И ещё человек, который к ней приходил…
– Сэл, это уже выглядит как подглядывание.
– Я считаю, что мы не должны больше к ней ходить.
Папа снял очки и долго протирал их краем рубашки – минут пять, не меньше. Наконец он сказал:
– Сэл, ты пытаешься удить рыбу в небесах. Твоя мама уже не вернётся.
Выглядело это так, будто я ревную к миссис Кадавр. Сейчас, в спокойном взгляде моего папы, всё, что Фиби наговорила про миссис Кадавр, казалось глупостью.
– Я бы хотел объяснить тебе про неё, – повторил папа.
– Ох, ладно, не важно. Проехали. И мне не нужны твои объяснения.
Позднее, когда я готовила домашку, то так задумалась, что стала рисовать на полях учебника по английскому. Я нарисовала женскую фигуру с жуткой причёской, страшными глазами и удавкой на шее. Я нарисовала дерево, набросила на него удавку и повесила её.
На следующий день я с особенным вниманием следила за всеми пируэтами, которые мистер Биркуэй выписывал в классе. Если он действительно убийца – то весьма симпатичный. Я всегда представляла себе убийц мрачными и отталкивающими типами. Я надеялась, что мистер Биркуэй влюбится в Маргарет Кадавр, и женится на ней, и возьмёт её к себе, так что мы с папой сможем вернуться в Бибэнкс.
И ещё я к собственному удивлению обнаружила, что мистер Биркуэй всё чаще напоминает мне маму – или по крайней мере ту маму, которой она была до того, как её одолела печаль. В них обоих – и в маме, и в нашем учителе – постоянно чувствовалось желание и готовность восхищаться – настоящая одержимость – словами и историями.
В тот день, пока мистер Биркуэй рассказывал нам о греческой мифологии, я в грёзах наяву вспоминала маму, любившую книги не меньше, чем живую природу. Она вечно таскала с собой карманные книги и частенько во время наших прогулок устраивалась прямо на траве, чтобы почитать вслух.
Больше всего мама любила индейские легенды. Она знала наперечёт всех индейских богов: кто распоряжается громом, а кто сотрясает землю – и про мудрых воронов, и коварных койотов, и о тёмных душах. Её любимыми историями были повествования о тех, кто вернулся после смерти в облике птицы, или реки, или коня. Она даже знала одну старинную легенду о воине, вернувшемся в виде картофеля.
Я очнулась в ту минуту, когда мистер Биркуэй спрашивал:
– Хорошо, Фиби? Ты не спишь? Тебе достаётся второй доклад.
– Доклад? – переспросила Фиби.
Мистер Биркуэй схватился за сердце:
– Бен в пятницу будет читать доклад про Прометея. А ты к понедельнику приготовишься рассказать о Пандоре.
– Вот повезло! – мрачно пробурчала Фиби.
Меня мистер Биркуэй попросил задержаться на минуту после урока. Фиби тут же стала посылать мне предостережения, выразительно выгибая брови. Пока все выходили из класса, она предложила:
– Хочешь, останусь вместе с тобой?
– Зачем?
– Затем, что он зарубил мистера Кадавра, вот зачем! И тебе не следует оставаться с ним наедине.
Но меня он не зарубил. Вместо этого он дал мне особое задание: сделать «мини-дневник».
– Я не знаю, что это такое, – сказала я. Фиби шумно пыхтела мне в спину. Мистер Биркуэй сказал, что я должна написать о чём-то, заинтересовавшем меня. – Например?
– Например, какое-то место, комната, человек – не надо ничего особенного. Просто напиши обо всём, что придёт в голову.
Домой мы с возвращались с Фиби, Мэри Лу и Беном. В голове у меня сделалась настоящая каша: я всё время старалась не шарахаться, когда меня касался Бен. Когда мы распрощались с ним и с Мэри Лу и повернули на Фибину улицу, я не обращала внимания на то, что происходит вокруг. То есть я краем глаза заметила, что кто-то идёт к нам навстречу по пешеходной дорожке, но опознала этого человека только уже в метре от себя.
Это оказался Фибин псих: шёл себе нам навстречу и не спускал с нас глаз. Он встал прямо перед нами, загородив проход.
– Фиби Уинтерботтом, верно? – спросил он.
Похоже, ей отказал голос. Потому что Фиби лишь невразумительно пискнула:
– И…
– Что случилось? – он сунул руку в карман.
Но Фиби уже оттолкнула его, вцепилась в мою руку и бегом потащила прочь, приговаривая:
– О господи! О господи!
Я про себя порадовалась, что мы уже почти подошли к Фибиному дому: если он зарежет нас прямо посреди белого дня, кто-то из соседей успеет обнаружить наши тела и доставить в больницу прежде, чем мы истечём кровью. Я даже начала верить в то, что он действительно псих.
Фиби судорожно дергала ручку, но дверь оказалась запертой. Фиби забарабанила в дверь, и внезапно её распахнула мама Фиби. Она тоже выглядела бледной и испуганной.
– Она заперта! – возмутилась Фиби. – Почему дверь была заперта?
– Ох, детка, – сказала миссис Уинтерботтом, – это просто… я подумала… – Она высунулась и осмотрела улицу за нашими спинами. – Вы увидели кого-то… Вас кто-то напугал?
– Это был тот псих! – выпалила Фиби. – Мы только что его видели, – она всё ещё тяжело дышала. – Может, надо позвонить в полицию – или сказать папе?
Я внимательно присмотрелась к Фибиной маме: она явно была не в состоянии звонить в полицию или мистеру Уинтерботтому. Я даже подумала, что она напугана больше нашего. Она ходила по дому и запирала все двери.
В тот день больше не случилось ничего важного, и, когда мне настала пора возвращаться домой, псих уже не казался таким страшным. Никто не позвонил в полицию, и, насколько я могла судить, миссис Уинтерботтом так ничего и не сказала мистеру Уинтерботтому. Но Фиби шепнула мне на прощание:
– Если снова увижу этого психа, позвоню в полицию сама!
Глава 20
Ежевичный поцелуй
Вечером я села за мини-дневник, о котором мне сказал мистер Биркуэй. Сперва я составила список всего, что мне нравится, и всё это оказалось из Бибэнкса: деревья, коровы, цыплята, поросята, луга, заводь для купания. Получилась какая-то путаница, и о чём бы я ни пыталась написать, в итоге получалось, что я пишу о маме, потому что всё это было связано с ней. И наконец я написала про ежевичный поцелуй.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
