Ощущаю себя оголенным нервом. Мое чувственное восприятие болезненно обострено. Я выхожу на улицу и делаю жадный вдох. В воздухе пахнет грозой и пылью, чуть прибитой дождем. Жара отступила, разжала свои удушающие объятья — прохлада волной прокатывается по моему разгоряченному телу. Мои эмоции такие яркие, что мне кажется — я прозрел. Хочется в голос рыдать или, напротив, заливаясь смехом — ржать, как гиена. Не передать… не описать словами, каким бы богатым ни был мой словарный запас.
Перехожу дорогу, между домами — к небольшому, поросшему высокой травой пустырю. Опускаюсь на задницу, прямо на землю. Поднимаю лицо к небесам. Я все так же слеп. Но я вижу серый сланец бескрайнего неба. Я вижу мерцание звезд и таинственный лунный свет. Где-то вдалеке вспыхивают и гаснут молнии, сердито рокочет гром, а мое небо безоблачно. А на моем небе — ни пятнышка. Выдергиваю колосок, прикусываю зубами. Пыльная трава… Но сейчас ее вкус ощущается как лучшее, что я когда-либо пробовал. Достаю телефон, задаю Сири команду и слушаю длинные-длинные гудки.
— Алло! — голос Тани звучит придушенно, будто она запыхалась.
— Привет.
— Привет.
— Ты нормально добралась?
— Да. Спасибо, что спросил, — ее голос теплеет, обнимает меня, и я таю, таю, таю…
— Все хорошо?
— Все хорошо, — подтверждает Таня. В трубке что-то шуршит, я представляю, как она устраивается на кровати.
— Как сын?
— Сердитый немного, злой… Но пока без глупостей. Мне бы до того, как Данил вернется, продержаться. Ему брат быстро мозги вправит.
— Вот и хорошо. Тогда не буду мешать. Отдыхай. — Заставляю себя свернуть разговор, но слова рвутся из глотки. — Таня…
— Да?
— Я ужасно по тебе скучаю.
Слышу ее жадный вдох в трубке. Будто она никак не ожидала, что я могу такое сказать. Будто мои слова шокировали Таню настолько, что отобрали ее кислород.
— Я… я…
— Сладких снов, — избавляю ее от необходимости отвечать. — Я буду с тобой этой ночью.
Возвращаюсь домой. Не могу не думать о том, как у нас все запутано. Мы вместе. Мы связаны стальными цепями, но, тем не менее — порознь. Наша пара образовалась давным-давно, в наших прошлых воплощениях. Мы настолько сильно настроены друг на друга, что это никогда уже не отпустит. Мы можем умереть, но, запертые в одном Эгрегоре, мы синхронно родимся заново. И мы будем бродить по одним и тем же дорогам, посещать одни и те же места, пока однажды не встретимся снова. Наш Эгрегор будет тащить нас навстречу друг другу…
Проблема в том, что в нашей паре эта истина открыта лишь мне. Потому что я смог накопить огромный энергетический потенциал, в то время как Таня свой подчистую растратила на другого. Я как горячий чай, наполняющий пустую чашку и передающий ей свое тепло. И теперь, каждый раз ощущая мою энергию, Таня просто не может адекватно на нее реагировать.
Дерьмо.
Утром первым делом звоню своему старому приятелю. Мы вместе служили, нас крутило в одной мясорубке, воспоминания о которой были слишком болезненными для того, чтобы давать им волю.
— Сан Саныч, привет. Судак беспокоит. Помнишь еще такого?
— Степка?! Ну, привет! Только недавно о тебе думал. Как дела, чертяка?
— Живы будем — не помрем. Я по делу.
— Вот так всегда… — притворно вздыхает Сан Саныч, как будто и правда думал, что я мог позвонить просто так. Поболтать. Непревзойденный артист. Жаль, пошел не по той дорожке. Он даже воевал артистично. Будто играл роль супергероя в каком-нибудь голливудском блокбастере, а не ходил по краю на самом деле.
— Мне нужна информация. О человеке…
— Большой человек?
— Да откуда такому в моей жизни взяться, Сан Саныч? Ты не волнуйся, там не тот уровень, который смог бы вызвать конфликт интересов…
— А я и не волнуюсь, Степа. Ты мне главное скажи, что ты знать хочешь?
— Самую общую информацию. Понимать хочу, что за мужик. Чем могут грозить проблемы с ним.
— Тебе?
— Да что ж он мне сделает? Нет. Другому человеку.
— Скинь смс-кой данные. Или… с этим могут возникнуть трудности?
— Нет, я надиктую. Современные технологии здорово облегчают жизнь, знаешь ли.
— Ну-ну, давай уже, технология, — передразнил меня Саня. — Как что-то будет в ответ — наберу.
Как только я понял, с чего мне стоит начать — стало легче. Главное, Таню защитить. А со всем остальным — разберемся. Я не верю, что ее муж так просто уйдет. Такие не уходят с насиженного места. На время — да. Пока жизнь праздником кажется. До первого серьезного потрясения. Такие всю жизнь находятся в движении. Он уже, вроде, покинул вас, но все никак не уберется. Проходит время, и все возвращается на круги своя. Вот это меня и пугает. Он может вернуться в любой момент. И я понимаю, что в Тане недостаточно силы, чтобы этому противостоять. Что рецидив в любой момент может случиться. И я потеряю ее, не успев излечить. Гоню невеселые мысли прочь. И концентрируюсь на нашей с ней связи.
Рабочий день проходит своим чередом. Поток людей, поток боли. У кого-то большей, у кого-то меньшей. Адский труд, но я не хочу другого. Тане не звоню. Её время — последнее в моем графике. Испытываю её предел. Придет без напоминания или нет, вновь испугавшись того, что случилось.
К семи часам извожусь. Кажется, еще мгновение, и я брошусь ее разыскивать. Благо адрес мне теперь известен. И место её работы. Когда дверь медленно открывается, я вздрагиваю.
— Таня…
— Я не рано?
— Нет. — Наша с ней беседа всегда начинается одинаково. Я улыбаюсь и вытягиваю руку перед собой. Она ступает в мои объятья без тени раздумий. Никаких пауз. Мое приглашение — и вот она уже рядом. Обтекает меня своим телом. Между нами лишь ткань одежды.
— Я тоже по тебе скучала. Прости… что не сказала тогда, я…
— Ничего. Ничего…
Опускаю голову. Сегодня обувь Тани явно на плоском ходу, и ее макушка едва дотягивается мне до груди. Вдыхаю ее, дышу ею, живу рядом с ней…
— Спина больше не болит? — шепчу, перебирая пальцами ее шелковистые пряди.
— Что?
— Как твой ушиб? Мы можем продолжить курс медицинского массажа или ограничимся чашами? — я провожу большими пальцами по пояснице, обхватив руками ее тонюсенькую талию.
— Нет-нет, все хорошо. Давай продолжим.
— Раздевайся тогда, — целую в висок. Не могу её не касаться. Мы так и продолжаем стоять, когда Таня вскидывает руки, чтобы стянуть футболку через голову. Преграда между нами становится тоньше. Лишь мой халат и ее невесомый лифчик. Впрочем, и он остается на ней недолго. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Мне нужно сконцентрироваться. Очень нужно!
