Жена должна была не только сама быть достойной, но и «вразумлять молодых любить мужей, любить детей, быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям…» (Тит, 2: 4).
В традиционном представлении римской элиты брак был союзом по расчету, который взрослые устраивали для своих детей; главный смысл этого – продолжение рода, обеспечение семейного благосостояния и могущества; в таком браке жена «ложилась в постель и думала о Риме», т. е. холодно принимала ласки мужа, тогда как мужчина удовлетворял свои сексуальные потребности не только с ней, но еще и с наложницами, продажными женщинами и рабынями. Такой взгляд не совпадал с описаниями теплой и дружной семьи, отраженными в надгробных и других надписях, сделанных от имени простых людей или даже изредка появлявшихся в произведениях элиты. И хотя у нас нет прямых сведений о супружеской жизни римлян, мы можем полагать, что исходя из их социальных и религиозных представлений половые отношения в браке представлялись им не столько наслаждением, сколько необходимостью рождения детей с целью продолжения рода.
Тем не менее секс был естественной составляющей жизни женщины в браке. Он отражал доминатно-подчиненный характер отношений мужчины и женщины в обществе, но при этом жена должна была проявлять себя как хороший партнер. В свадебной песне поэта Катулла давался такой совет молодой жене: «Ты ж, супруга, коль просит муж, берегись, не отказывай, чтоб не шел он других просить» (Стихотворения, 61.144–146). Артемидор подтверждал такой взгляд, распространенный среди простого народа: «Соединяться со своей женой, когда она к тому охотна, податлива и не противится, одинаково к добру для всех: ибо жена есть для сновидца его ремесло или занятие, доставляющее ему удовольствие, или же то, над чем он начальствует и властвует, как над женой. Сон означает, что от всякого такого будет ему выгода, потому что и от выгоды людям приятно, и от любовных соединений приятно. Если, однако, жена неподатлива и противится, то значение сна противоположное» (Сонник, 1.78).
Легко представить, как «опытные жены» советовали вступавшим в брак девушкам подчиняться желаниям мужей; «мужчины всегда будут мужчинами» – этим выражением подчеркивалась психологически зависимая роль жены в сексе с мужем наравне с обязанностью рожать детей. Откровенная демонстрация беззащитности целомудренных женщин перед сексуальностью мужчин в таких торжествах, как, например, луперкалии[2] либо в виде изображения полового члена, «встречавшего» публичных женщин в мужских банях, где они приносили жертвы Мужской Фортуне (Овидий, Фасты, 133–156), напоминала им, что мужчина – это хозяин и творец, а женщина – лишь сосуд, и ее долг – подчиняться его воле.
Открытые аллюзии с сексом мы находим повсюду. В частности, в Помпеях, сверху и над изображением символа сексуальной и физической силы мужчины – фаллоса, имеются надписи «здесь обитает счастье» («hic habitat felicitas») (CIL 4.1454). Но мужчины более или менее открыто вступали в связи с рабынями или гетерами; женщины же должны были блюсти целомудрие, поэтому «сексуальные радости» приличных жен ограничивались отношениями с мужем. Разумеется, она могла получать удовольствие от секса, и даже должна была это делать, поскольку ее долг – зачать и выносить ребенка. Врачи Гиппократ, Гален и Соран связывали женский оргазм или, по крайней мере, согласие на секс с зачатием. Так что в русле основного предназначения женщины – рождения детей – удовольствие от секса не только допускалось, но было даже желательным.
Естественно, диапазон удовольствия от акта слияния варьировался от «радостного исполнения своего долга» до сексуальных эксцессов. В Первом послании коринфянам (7: 2–6) Павел называл занятие жены сексом «долгом»: «Муж оказывай жене должное благорасположение, подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию… (ср. с Первым посланием к фессалоникийцам, 7: 2–6).
Гален одобрял характер сдержанных, но все же потенциально приятных супружеских отношений, когда хвалил христианское «воздержание в соитии»; Сенека также восхвалял скромность жены. Если верить Лукрецию, в супружеских сношениях придавалось особое значение позам:
Также и способ, каким предаются любовным утехам,Очень существен, затем, что считается часто, что женыМогут удобней зачать по способу четвероногих,Или зверей, потому что тогда достигают до нужныхМест семена, коль опущена грудь и приподняты чресла.
(О природе вещей, 4.1263–1267)
«Поза миссионера» вела к бесполезной развратной страсти и к «прерыванию полового акта» как способу избежать беременности:
И в сладострастных отнюдь не нуждаются жены движеньях.Женщины сами себе зачинать не дают и мешают,Если на похоть мужчин отвечают движением бедерИ вызывают у них из расслабленных тел истеченье.Этим сбивают они борозду с надлежащей дорогиПлуга и семени ток отводят от нужного места.Эти движенья всегда преднамеренно делают девки,Чтоб не беременеть им и на сносе не быть постоянно.И утонченней дарить мужчинам любовные ласки.
(О природе вещей, 4.1268–1273)
Что касается другой стороны супружеского секса, то здесь имеет смысл привести изречение Публия Сира: «Уступчивая жена отвращает мужа от проституток» (Сентенции, 492). Учитывая сексуальную изощренность публичных женщин, жене приходилось проявлять не меньшее искусство.
Хотя слабому полу позволялось получать удовольствие от «естественного» секса, вообще девиантное поведение (любые сексуальные действия, кроме предназначенных для зачатия) в супружеской постели строго осуждалось. Федр писал в одной своей басне: «Затем, используя тот же материал, Прометей сделал женский язык из плоти ее половых органов. Вот что объединяет непристойные действия обоих» (Басни, 4.15). Но некоторые супруги определенно занимались оральным сексом: Фирмиций в одном из своих астрологических прогнозов замечал: знак указывает, что муж и жена «используют неподобающие сношения», вероятно имея в виду оральный секс (Математика, 6.31.38–39). И Артемидор проявлял свою осведомленность о разнообразии половых сношений, когда упоминал супругов, которые во сне совершали половые акты, используя все традиционные и запретные позы и акты, хотя его толкования всегда основывались на главном принципе: доминантное положение – к добру, подчиненное – к беде.
Трудно сказать, насколько среди простых женщин было распространено лесбиянство, но такие отношения определенно существовали. Псевдо-Лукиан писал: «Если же, по-твоему, пристойно мужчине разделять ложе с мужчиной, то дозволим впредь и женщинам любить друг друга. Да, да, сын нынешнего века, законоположник неслыханных наслаждений, ты придумал новые пути для мужской утехи, так обрадуй и женщин: подари им такую же возможность, пусть одна другой заменяет мужа! Пусть, надев на себя изобретенное бесстыдное орудие, заменяющее данное природой, – чудовищная загадка пашни, не знающей посева, женщина с женщиной, как муж с женой, встречаются на ложе! Пусть наименование разврата, редко достигающее слуха, – мне стыдно даже произносить это слово, – имя трибады впредь выступает гордо, без стеснений! И пусть в наших домах на женской половине отныне вершится непотребная любовь двуполой Филениды!» (Две любви, 28/ Маклеод).
