На этом свидании Парис сообщает Гектору, что еще до его попреков решил идти на попе брани, оставив свой гнев на троянцев, потому что его убедили ласковые слова жены. Странно. Гневаться на троянцев ему еще не за что: выдать Елену они еще не предлагали — это будет только в VII песни. В «Тейхоскопии», правда, старцы мечтали об удалении Елены в Элладу, но тогда это было согласно с предложением самого Париса — выдать Елену, если проиграет поединок. Ласковых слов Елены тоже не было; Елена встретила Париса, бежавшего с поединка, попреками и проклятиями: «О лучше б, несчастный, навеки по-гибнул...!» (Ш, 428) И не рекомендовала выступать против Менелая: «Не советую: лучше мирно покойся... страшись, да его копием укрощен ты не будешь!» (Ш, 433-436) Где же тут поощрение к бою?
Так что, видимо, поединка Париса с Менелаем первоначально в «Илиаде» действительно не было {Niese 1882: 17, 70-73; Bergold 1977).
3. Приам и агнцы. Судя по всему, поединок этот не только чужд «Илиаде», но и включен в нее со стороны, в готовом или почти готовом виде, а некоторые фигуры добавлены уже после включения.
Любопытно, как в этой сцене задействован Приам. Перед началом поединка Приам далеко, в Трое. Расстановка участников происходит без него. Клятвы могли бы состояться тоже без него: ведь идея поединка принадлежит его сыновьям, а из них Гектор пользуется общим уважением, и нет никаких оснований считать его вероломным. Но Агамемнон требует, чтобы скрепляющее клятву жертвоприношение совершил вместо сыновей сам Приам, так как сыновьям его ахейский вождь не доверяет (III, 105— 106). Приам приезжает на колеснице. Для заклания требуются три агнца: белый — Солнцу, черный — Земле и третий, цвет которого не указан, — Зевсу (III, 103-104). Гектор велит принести троянских агнцев, одного агнца доставляют и ахейцы.
Но когда пришла пора совершить жертвоприношение, агнцев окажется только два. Куда же подевался третий? Обоих имевшихся в наличии зарезал сам Агамемнон (III, 292-293). Зачем же вызывали Приама? Шерсть, срезанная с голов агнцев, разделена «3меж избранных троян и ахеян3» (Ш, 297); Приам среди них не отмечен. В речи, с которой Приам после обряда обратился к народам (III, 304—309), нет ни слова клятвы; он лишь сообщил, что удаляется, чтобы не видеть поединка, так как ему тягостно это зрелище. Почему-то и забитых агнцев увез с собой. Чрезвычайно несуразный рассказ!
Еще К. Лахман сообразил, что Приам здесь первоначально не участвовал (ЬасИтапп 1874), но Лахман не сумел объяснить путаницу с количеством агнцев, и правильная догадка не произвела должного впечатления. Именно в количестве агнцев кроется ключ к разгадке. Если предположить изначальное отсутствие Приама в песни, то все очень хорошо объясняется — и количество овец тоже.
Изначально Приама не было при поединке, поэтому, чтобы певцу не переделывать описание поединка (лишняя работа), Приам должен был уехать до начала поединка Не было Приама прежде и при клятвах — поэтому он и не приносит клятвы и не совершает обрядов. Отсюда же несогласование в числе агнцев. Агамемнон заклал двоих — очевидно, белого (Солнцу) и черного (Земле). А третий, так сказать бесцветный, появился в тексте о приглашении Приама только для того, чтобы и Приаму было кого принести в жертву, коль скоро уж пригласили. Первых двух агнцев доставили по велению Гектора троянцы — видимо, потому, что предложение исходило от них, им надлежало приносить клятву, им и заботиться о ее материальном обеспечении. А вот третьего велел принести Агамемнон: коль скоро он выдвинул идею пригласить Приама, он и позаботился о третьем агнце.
Но, как часто бывает при вставках, усовершенствование прежнего текста не довели до конца—сценку с закланием агнцев Приамом упустили ввести. Он так и уехал, ничего не совершив. Дж. Керк в своих «Комментариях» заметил, что скелеты жертв были у греков священными и обычно выбрасывались в море. Зачем же Приам увез трупы агнцев в город? Чтобы съесть? Невозможно. Похоронить? Но почему в городе? Комментатор оставил это без ответа {Kirk 1985: 310). Я думаю, что певец заставил Приама увезти трупы агнцев просто затем, чтобы хоть как-то оправдать его приезд на обряд жертвоприношения.
4. Обзор со стены. А для чего же к эпизоду поединка был притянут сам Приам? Тут возможно двоякое объяснение. Либо певцы пытались теснее соединить таким способом поединок с поэмой, сгладить шов между ними, либо с помощью Приама хотели гладко ввести в ее текст «Тейхоскопию» («Обзор со стены»), нужную для представления героев в этом близком к началу поэмы месте и для напоминания перед поединком о Елене, за которую воюют ее участники. Если верно первое объяснение, то ясно, что Приам введен в песнь о поединке раньше включения поединка в поэму. Если верно второе, то возможно и более раннее присоединение Приама: ведь и поединок, и «Тейхоскопия», похоже, взяты из начала всей эпопеи, из песен о начале войны.
Совет илионских старейшин собрался на Скейской возвышенной башне — Приам с 7 старцами, «уже не могучими в брани». К ним пришла Елена, извещенная о готовящемся поединке. Старцы, узрев ее, тихо между собой говорили:
Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы
Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным богиням она красотою подобна!
Но, и столько прекрасная, пусть возвратится в Элладу;
Пусть удалится от нас и от чад нам любезных погибель!
(III, 156-160)
Приам же ласково обращается к Елене с просьбой поведать ему, кто те выдающиеся незнакомцы, которых он видит вдали среди ахейских полчищ.
Однако присмотримся к «Тейхоскопии», к череде ахейских героев в ней, перечисляемых Еленой. В этой череде есть все те воины-вожди (и только те!), которые выступают в I песни «Илиады» — в ссоре вождей. И они перечислены Еленой в том же порядке, какой они занимали в I песни, если судить по их сравнительной важности в ее сюжете или, если выразить это формально, по частоте их упоминания там. В I песни Агамемнон — 30 раз, Одиссей — 5, Аякс — 2, Идоменей — 1. Неоднократно упоминаются еще Ахилл, Нестор и Патрокл, но первый устранился от боев и не присутствует на поле брани (т. е. троянцы его и не могут увидеть), второй стар и нечасто появляется на этом поле, а третий — вообще не царь, не самостоятельная фигура. Сопоставим с этим перечень Елены в «Тейхоскопии»: Агамемнон, Одиссей, Аякс, Идоменей. Полное тождество двух списков, точно совпадает и последовательность героев. Вывод: «Тейхоскопия» сформирована или очень сильно подработана с ориентировкой на текст I песни «Илиады». Следовательно, и образ Приама в ней оформлен как образ (получил свои речи, а с ними и характеристики) после включения в «Илиаду». Соответственно — и Приам в эпизоде клятв. Итак, в любом случае Приам в этом эпизоде присоединен к поединку после появления того в «Илиаде».
