Он поцеловал её крепко, а затем схватил за плечи и отстранил от себя.
— Ты должна уйти отсюда. Немедленно. Я не позволю, чтобы ты подвергала себя опасности. Если тебе причинят зло, моё сердце высохнет, станет опустошеннее, как никогда прежде.
Потекли слёзы, но Кэт отрицательно покачала головой до того, как он закончил говорить.
— Проси о чём угодно, Бастиен, но только не это. Я не хочу и не могу оставить ни тебя, ни мою семью. Если мой дар успокаивать и был когда-либо полезен, так это сейчас.
Кэт на мгновение зажмурилась, а затем её сердце упало вниз.
— Я не… я никогда не пробовала его на вампирах. Я не знаю, сработает это или нет.
Рот Бастиена сжался в жёсткую линию.
— Я очень сомневаюсь в том, что получится, Кэт. Вампиры неуязвимы к тем воздействиям, что затрагивают людей, оборотней, и детей Посейдона. Они уже мертвы и поэтому непроницаемы для многих видов оружия, опасного для живых.
Она пыталась придумать более убедительный ответ, чем «мы должны будем проверить», или что-то такое же глупое, когда они услышали это. Вскрик женщины… или кошки.
За ним последовал громкий глухой звук.
Нарастающее эхо голоса, голоса такого чистейшего зла, что обжигало ей разум.
— Выходи, человек из Атлантиды. Выходи, полукровка. Пришло время поиграть.
Ужас заледенил кровь в жилах Кэт.
— Бастиен, мне знаком этот голос. Я слышала его прежде. Это — Органоз.
Он подлетел к окну, выглянул на улицу, затем обернулся и посмотрел на неё.
— Оставайся здесь. Ни при каких обстоятельствах, не выглядывай наружу. По крайней мере, я бы так тебя уберег.
Затем, прежде чем Кэт смогла возразить, Бастиен запечатлел один последний поцелуй на её губах, обратился в сверкающий туман, и исчез.
Глава12
Бастиен мерцающей дымкой промчался по дому, останавливаясь только для того, чтобы взять своё оружие, затем возвратился к туманному состоянию, чтобы вылететь через открытый дверной проём в небо перед домом Кэт. Он молился всем богам своих предков, чтобы девушка послушалась его и не высовывалась. Бастиен не хотел, чтобы она видела лежащее на земле измученное тело. Кэт не испытывала любви к Фэллон, но была слишком сострадательна, чтобы пожелать увидеть ту в таком состоянии — слепые глаза, смотрящие в ночь.
Он, всё ещё пребывая в форме тумана, сознанием ощупывал окрестности в попытках найти старшего вампира. Наконец, был вынужден признать поражение и возвратиться к своему материальному обличью, как только опустился на землю и встал перед домом с кинжалами наготове.
— Значит, ты боишься меня, дьявол? — выкрикнул он, бросая вызов.
Вызывающий дрожь смех материализовался перед своим источником.
— Боюсь тебя, Атлантиец? Не думаю. Ты — несущественная досада, прыщик на моей заднице, не более. Я даже не потрудился взять с собой кого-либо из моей кровавой стаи, чтобы разделаться с таким незначительным раздражителем.
Бастиен спокойно оценивал спикировавшего вниз на землю почти в дюжине шагов от него вампира. От призрачной бледной кожи его лица до красных огоньков, вспыхивающих в глазах, — каждая чёрточка кричала о его опасной сущности.
— Плащ? Не может быть! Не вышел ли он немного из моды? — Он сохранял голос спокойным и немного насмехающимся, зная, что ничто не выбьет из колеи старшего вампира быстрее, чем столкновение с тем, кто не был испуган.
Теряя последние капли терпения, вампир гневно зашипел.
— Как ты смеешь? Ты видишь, что я сделал с жалкой самкой вожака? Она хотела заключить со мной сделку, ты можешь представить это? Жалкая кошечка посмела состязаться в остроумии с более чем тысячелетним опытом?
— Она была дурой, — Бастиен медленно опустил на землю один кинжал, не убирая другой из своей левой руки, и правой вытащил меч. — Я не дурак.
— Всё же ты не спросил о предмете сделки, — размышлял вампир, прищурив глаза и наблюдая за каждым сделанным Бастиеном движением. — Ты так в себе уверен или просто глуп?
— Наверное, ты сам должен решить, немёртвый, — спокойно ответил Бастиен, не желая быть вовлечённым в игру слов с этой тварью.
Вампир засмеялся, и звук этого смеха скользнул вниз по спинному хребту Бастиена как чирикающие орды скарабеев в древнем Египте, несущие с собой дыхание смерти.
— О, но я хочу, чтобы ты услышал это. Я чувствую на тебе запах кошачьей полукровки-шлюхи, это могло бы заинтересовать тебя.
Вскидывая голову, Бастиен всеми силами пытался сдержать свой гнев. С трудом удерживая себя от того чтобы пронзить грязную голову Органоза, он поднял меч, чтобы срезать с шеи голову немёртвого. Он сжал челюсти и ничего не ответил, но призвал воду, сформировал ледяные осколки и бросил их в Органоза, стремясь отделить от тела голову вампира.
Вампир засмеялся и поднял руку, чтобы отбросить лёд в сторону. Лёд растаял в воздухе.
— Эта просила меня высосать жизнь из твоей полукровки. И хотя я убил Фэллон за ее дерзость, меня могло бы развлечь возможность попользоваться рейнджером. У меня много идей о том, как использовать красавицу, особенно мне нравится одна — та, в которой используется сила обеих её натур, чтобы помочь ей пережить мои более тёмные желания.
Туман сильного гнева, столь темной красноты, что казался почти фиолетовым, застлал глаза Бастиена, и в нём вспыхнула ярость.
— Ты не получишь её, — взревел он. Атлантиец прыгнул прямо в темнеющее ночное небо, призывая элементы воздуха привести его к его врагу.
Органоз усмехнулся и помахал рукой перед собой прежде, чем исчезнуть и вновь появиться позади Бастиена. Внезапная боль от кинжала меж рёбрами заставила Бастиена опуститься коленями на твёрдую землю, его меч выпал из внезапно обессилевших пальцев.
— Достаточно просто победить Атлантийца. Я удивляюсь слабости Терминуса, если слухи и в правду верны? — сказал Органоз голосом, наполненным насмешкой и презрением, пикируя вниз и представая перед Бастиеном, затем наклонился, чтобы поднять с земли меч. — Возможно, я сохраню твою голову, чтобы украсить себе стену.
Когда вампир поднял меч Бастиена, чтобы убить его, воин собрался для одной последней, отчаянной атаки.
Звук её голоса остановил их обоих.
— О, Органоз, ты можешь получить больше чем это. У тебя могу быть я, добровольно, если ты отпустишь Атлантийца.
Бастиен взглянул на Кэт, стоя обезоруженным перед древним вампиром и своим сердцем, съёжившимся у него в груди.
Кэт притворялась храброй, когда как в действительности единственное, что она хотела сделать, так это повернуться и убежать. Фэллон, хотя и не была ей подругой, особенно после того, о чём она только что подслушала, не заслуживала такой смерти. Единственный мужчина, которого она любила, стоял на коленях, истекая кровью, на земле под тенью поднятого меча верховного вампира.
