Одевалась Вика не так, как все. Вещи, которые она надевала, нельзя было назвать модными. При этом казалось, что в искусстве подачи себя она давно обошла всех авторов модных страничек, вместе взятых. И это не значит, что девчонка ежедневно штурмовала лучшие московские бутики. Совсем нет.
Чаще всего ее можно было увидеть в простых, незатейливого кроя платьях, преимущественно серых и коричневых тонов, которые, по мнению модных журналов, отталкивают большинство мужчин. Но, судя по популярности Вики, далее эксперты модных журналов иногда ошибаются.
А мужчин Вика привлекала в основном самых что ни на есть настоящих — так сказать, со стержнем. В этом вопросе она могла бы даже посоперничать с Машкой. Может, поэтому Машка особенно выделяла Вичку из числа остальных.
Познакомила нас с Викой Лялька, бывшая модель, девушка куда менее интересная, чем ее подруга. Хотя внешность Ляльки неинтересной можно назвать с трудом. Ростом она со среднестатистического нападающего сборной NBA. При этом вес ее едва ли превышал в то время отметку в пятьдесят килограммов. Завершал образ огненно-рыжий цвет волос, который каждые две недели она обновляла в салоне. Лялька носила исключительно мини, которые издали можно было принять за причудливого вида трусы.
Что примечательно, вкусу своему Лялька не изменяла никогда. Как я увидела ее впервые года три назад в этих «трусах», так и по сей день она хранит верность своему стилю, если это можно назвать столь банальным словом. Так или иначе, цель оправдывала средства: охотников на сердце или, вернее, попу Ляльки тоже было предостаточно.
Она же считала себя самой неотразимой девушкой в мире, и в принципе не думала, что у нее могут быть соперницы. В отличие от своей подруги, Лялька к девочкам была совершенно равнодушна. Но и не осуждала Вику. Ей просто было все равно.
Вообще Лялька была, наверное, наибольшим пофигистом из всех, что встречались мне в жизни. Если дело не касалось ее лично, она относилась к нему с полным равнодушием — касалось ли это умирающих от голода детей стран третьего мира или крепко сидящего на игле родного брата. Ей было абсолютно, как говорят, по фигу. Прямо как в моем любимом фильме: «А мне один хрен. Хотите, пойдем мусоров резать, хотите — сразу разбежимся». Признаю, не самый приятный пример, зато самый убедительный.
Понятно, что и подругу свою она не особенно жаловала. Так, комси-комса. В столице, в отличие от Вики, у Ляльки была масса знакомых, посему всегда было место, где перекантоваться первое время. Вику же не очень прельщал вариант слоняться по чужим квартирам, и она сразу принялась за дело.
С шести лет Вика занималась танцами, и очень в этом деле преуспела. Когда в каком-нибудь клубе она начинала танцевать, то сразу же становилась центром всеобщего внимания. Причем показать она могла все, что угодно — от аргентинского танго до лезгинки. (В этом случае кавказские джигиты в прямом смысле слова доходили до исступления. Один из них даже попытался однажды красавицу украсть, но что-то там у него не заладилось, и Вика даже испугаться толком не успела.)
Так что долго думать о выборе первого заработка ей не пришлось. Лялькины знакомые помогли питерской принцессе устроиться в стриптиз-клуб. Но Вика долго там не задержалась, сразу поняв, в какую кабалу попала. Девочки-стриптизерши работали как лошади, выкладывались на всю катушку, а получали за это гроши, которых едва хватало на средней руки гардероб с рынка ЦСКА и выплату кредита за семилетнюю иномарку.
Вику же манили совсем другие горизонты, и она выбрала самый быстрый способ их достижения. По совету знающих людей она умудрялась попадать на некоторые закрытые вечеринки, где собирались самые жирные сливки столичного общества, то есть те же банкиры, продюсеры, политики и, безусловно, Викины «подруги по несчастью» (ну какая без них тусовка?). Большинство этих девочек числилось в разных модельных агентствах. Попадались как хорошенькие, так и… как бы поточнее сказать… страшнее атомной войны. Причем чем страшнее была девица, тем более нагло и развязно она себя вела. (Это вопрос к психологам.) Но примечательно то, что чем страшнее, кривоножее и наглее была так называемая «модель», тем большим пользовалась спросом! (А это вопрос уже, наверное, к сексопатологам.)
Иногда Вике попадались на глаза совсем молоденькие девочки, так сказать, на любителя. На вид она не дала бы некоторым из них и семнадцати. Эти вели себя скромнее. Хотя Вика искренне сомневалась в том, что они на самом деле такие скромные, просто в большинстве случаев им пока еще совсем нечего было сказать.
Богатенькие дяди бывали здесь без своих благоверных или, по крайней мере, с любовницами. Так что девчонкам было где развернуться. Главным принципом Вики было в любой ситуации, в любом обществе сохранять чувство собственного достоинства (ну или хотя бы делать вид, что у нее неплохо получалось). И эти новые для нее вылазки не были исключением. Имея от природы дар привлекать к себе людей, Вика очень скоро стала своей на этом празднике жизни. (Хотя я скорее назвала бы это пиром во время чумы.)
В своих скромных платьях девушка выгодно выделялась на остальном, стразово-розовом фоне. На нее обращали внимание именно те, простите за Машкино слово, жертвы, которых она себе намечала. Вычурно-дорогие пиджаки или остроносые ботинки, а точнее, их до самозабвения влюбленные в себя хозяева сразу же отсеивались.
В один из таких вечеров к Вике и подошел невзрачный на вид, в скромном синем батнике и туфлях «Ecco», господин. То есть сам лично он не подходил, а прислал человека, чтобы тот пригласил девушку присоединиться к их обществу. Впрочем, общества никакого и не было. Господин сидел один в укромном уголке, откуда, по всей видимости, ему было удобно наблюдать за гостями. Вот наша Вика и попалась ему на глаза.
— Герман, — представился скромный дядечка и протянул Вике руку.
— Присаживайтесь, — снова сказал он и жестом отпустил своего человека, который, как потом выяснилось, его родной племянник и правая рука, Игорь.
— Вика, — в свою очередь представилась девушка. После чего поинтересовалась: — Вам здесь не скучно?
— Уже нет, — ответил новый знакомый и улыбнулся, отчего его маленькие бесцветные глазки превратились в щелочки, и он оказался похож на змею. Вике почему-то стало не по себе.
— Сколько тебе лет? — Герман решил не тянуть резину и сразу перешел на «ты».
— Двадцать три, — ответила Вика просто. — А вам?
Герман снова прищурил глаза и усмехнулся. Он оценивающе рассматривал Викторию. Глазки-буравчики тщательно ощупывали ее тело.
— Годишься! — сказал он вдруг.
Вике не нравилась такая манера общения и очень захотелось уйти. Она приподнялась с кресла и собралась просто удалиться, но Герман уверенным движением взял ее за запястье.
— Ладно, без обид, — сказал он уже более дружелюбно. — Хотел посмотреть, насколько ты уже гнилая.
— Вам еще никто не говорил, что у вас очень своеобразная манера общения? — сказала Вика нарочито официальным тоном. — И мне она не нравится. Если мы с вами собираемся дружить, то давайте это будет обоюдно вежливая дружба.
