Герман рассмеялся. Таким он нравился Вичке гораздо больше.
— Дружба? — Он прикурил сигарету. — Это теперь так называется?
— Я вообще люблю дружить, — в том же официальном тоне объявила Вика. — Дружба — это хорошо! Разве вы так не считаете?
Герман снова рассмеялся.
— Наверное, ты права, — сказал он. — Как насчет дружить у меня дома?
У входа их ждали два черных блестящих джипа. Из одного, заприметив хозяина, вышли сразу три внушительного вида охранника. Герману не нравилось повсюду появляться с хвостом, поэтому охрана обычно ожидала его на улице.
— Мой друг, — ухмыльнувшись глазами-щелочками, представил он охране Вику.
Добродушного вида крепкий мужичок где-то под пятьдесят, по-видимому, начальник охраны, кивнул головой в знак приветствия. Два молодых человека отрешенного вида, были, казалось, увлечены изучением обстановки. Дабы не выглядеть бездельниками, зря получающими зарплату, они что было мочи вертели накачанными шеями с такими сосредоточенными лицами, что со стороны все выглядело ну очень эффектно.
Вика почувствовала себя настоящей звездой — Дженнифер Лопес, например, ну или Бритни Спирс на худой конец (хотя последняя телохранителей предпочитает исключительно черных и по крайней мере вдвое толще).
Вика еще не очень хорошо ориентировалась в Москве. Но, когда их машина с Пресненской набережной свернула вверх на Кутузовский, ей показалось, что она знает, куда они держат путь. И не ошиблась — следующим был поворот на Рублевку.
Вика до этого дня только слышала об этой отдельной, автономной планете и ее «неземных» обитателях. Знакомые девчонки считали верхом успеха закончить свою нелегкую молодую жизнь на мягком ковре рядом с мраморным камином в одном из домов Жуковки, пусть даже не самом шикарном.
Всю дорогу новый знакомый не произнес ни слова, а только беспрерывно курил сигарету за сигаретой. «Кто его знает, что ему от меня нужно», — рассуждала Вичка сама с собой. — «На извращенца вроде не похож. Или похож?» От этих мыслей ее руки покрылись гусиной кожей. С извращенцами она еще никогда дела не имела, и перспектива такая ей совсем не улыбалась.
У ресторана «Царская охота» машину остановил молоденький гаишник в новенькой фуражке. Водитель протянул ему документы. Через секунду, откуда ни возьмись, появился старший коллега — майор. Он бесцеремонно забрал из рук удивленного новичка-лейтенанта документы и поспешно вернул их водителю. Затем нагнулся и заглянул в салон. Герман молча кивнул майору. Машина тронулась, гаишник-майор по стойке смирно отдал ей честь.
«Важный, видать, дяденька, этот Герман», — подумала Вика и немного успокоилась.
Скоро они подъехали к ничем не примечательным на вид зеленым воротам. Водитель открыл перед Викой дверь машины, и она огляделась вокруг. Было уже довольно поздно, но дом ярко освещали причудливой формы фонари. Вернее, дом был не один, их было несколько: самый большой стоял как бы особняком от других, а за ним, чуть левее, расположились еще два дома поменьше.
Архитектура, надо сказать, оставляла желать лучшего. «С такими деньгами, — подумала Вичка, — могли бы придумать что-нибудь поинтереснее. Какие-то деревенские избы, только что не деревянные».
— Что, нравится? — спросил Герман, как будто услышав ее мысли.
— Честно говоря, не очень, — ответила Вика. — Простовато как-то.
— Да, — неожиданно подтвердил Герман, — мне тоже не нравится. Здесь еще дед мой жил. Знаешь, сколько лет уже этому дому?!
«Да уж, наверное, немало», — подумала Вика и оценивающе посмотрела на Германа. Ему можно было с легкостью дать как пятьдесят, так и шестьдесят… а то и больше.
— Это же не Жуковка какая-нибудь. Это Горки! Здесь и так сгодится. Мы только слегка здесь кое-что подправили, и все. Времени ни на что не хватает.
Вика кивнула головой. Честно говоря, ее совершенно не интересовало, что и где здесь подправил Герман. На дворе стоял ноябрь, и было, мягко говоря, немного холодно. Но главное, Вика ну очень хотела в туалет! Всю дорогу она ругала себя, что не зашла перед выходом в дамскую комнату, как ее всегда учила мама. Так что сейчас она была почти готова сходить под себя. «А что, убью сразу двух зайцев, заодно и согреюсь», — невесело подумала девушка.
— Герман, — не выдержала Вика. — Вы не против, если мы зайдем в дом?
— Ты что, замерзла? — с удивлением спросил он.
— И замерзла, и, честно говоря, писать очень хочется, — заявила Вика и тут же подумала, как она стала похожа на своих московских подружек.
— Ну, писать так писать, — захохотал Герман. — Я бы тоже не отказался.
Где-то залаяла собака. Вика от неожиданности вздрогнула.
— Не бойся, это Дюк, — улыбнулся Герман, — моего брата пес. Это он так меня встречает, когда я возвращаюсь. Хорошая псина. Ты с ним подружишься.
— Я собак не боюсь, — гордо заявила Вика. А сама подумала: когда это она успеет познакомиться с Дюком?
Дверь им открыла старенькая женщина в пестром халатике. Она с интересом уставилась на Вику.
— Баб Надя, — почти в самое ее ухо сказал Герман. — Это Вика. Она сегодня у нас останется. Покажи ей комнату.
— Нет, нет, — почти прокричала Вичка, буквально теряя сознание, — комнату потом, сначала туалет, пожалуйста!
— Пойдем, милая, пойдем, там и туалет есть, и душ, все есть. — Баб Надя взяла за руку, и повела за собой.
Вика обернулась на Германа. Тот ободряюще кивнул головой.
«Чепуха какая-то, — думала Вика, идя за старушкой. — Ничего не понимаю. Что интересно ему от меня надо? Зачем мне, спрашивается, отдельная комната? Может, ему просто нужен партнер в шашки, и я ему показалась подходящим вариантом? Или все-таки извращенец? Тогда при чем тут баб Надя?»
В Вичкиной головке почему-то никак не умещались вместе почтенная старушка и развратный Герман в кожаном ошейнике с шипами. Нет, даже без старушки Германа в ошейнике она себе представить никак не могла.
«Ага, — подумала она, — сюда бы еще майора-гаишника с Рублевки да его коллегу прыщавого лейтенанта. Тарантино отдыхает! Где, кстати, старина Дюк?»
— Сюда, милая, — прервала ее размышления баб Надя. — Там стелено, ложись, милая, отдыхай.
Вичка зашла в небольшую скромно меблированную комнату. У изголовья высокой деревянной кровати, выкрашенной белой краской, стоял видавший виды торшер. Свет от него, как-то необыкновенно гламурно рассеиваясь по всей комнате, создавал неповторимый уют. Белые стены были вручную расписаны сказочными синими птицами, причем глазки у птиц были декорированы едва заметными хрусталиками Сваровски. На прикроватной тумбочке лежала пачка парламента и рядом стояла шикарная яркая пепельница от Версаче с горой окурков.
В апартаментах действительно была собственная ванная комната, куда мученица и рванула без промедления.
