Развитие техники позволило улучшить качество и расширить ассортимент книг.
Позже, как известно, Гутенбергу пришла в голову идея напечатать Библию. Но вначале он не думал о такой масштабной операции. Существовала другая работа, которая, в случае ее издания, имела бы не меньшую важность и была бы более практичной благодаря небольшому объему.
Лучше всех справиться с задачей объединения христианского мира могла унифицированная церковная служба. Суть противоречий между восточной и западной империями, между Константинополем и Римом, сводилась в основном ко взгляду на сущность Троицы – Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа. В православной традиции, начиная с VI века, Святой Дух происходил от Отца через Сына. В римской традиции Дух происходил от Отца и Сына – эта фраза была включена в Символ веры в 1020 году. После его возникновения это различие уже нельзя было устранить. Споры, конечно, касались не только этого, но также власти, влияния и денег, однако слова «и Сына» являлись официальной причиной разногласий между двумя частями христианского мира.
Учитывая последствия вариаций форм богослужений, лидеры Церкви хорошо понимали потребность в единообразии, в частности центрального акта богослужения – мессы. Этот ритуал должен быть одинаковым во всем христианском мире или хотя бы в Европе, чтобы каждый делал одно и то же и слышал одни и те же слова – одни и те же слова на латыни, языке имперской власти, без всякого перевода. В каждой церкви должен быть миссал, чтобы при проведении мессы читались только правильные слова и совершались только правильные действия.
Писцы допускали ошибки, искажая истину. Будущее могло быть за ксилографией, но деревянные блоки изготовить сложнее, чем писать от руки.
Но существовала проблема ошибок, как случайных, так и намеренных, аналогичных тем, которые лежали в основе событий в Богемии. Местные правители отдавали предпочтение своим собственным писцам и местным вариантам текстов. А если бы никто не отклонялся от стандарта, разве не стала бы жизнь в мире более счастливой? А какой рынок! В одном лишь Майнце было 350 мужских и женских монастырей. Эта мысль могла активизировать молодые амбициозные деловые умы.
* * *
Никто не знает, чем занимался Гутенберг, когда Николай был в Базеле. Возможно, они находились там вместе, как предполагает один из биографов Гутенберга, Альберт Капр. Если это так, то Гутенберг должен был с интересом следить за успехами Николая.
Николай Кузанский проиграл дело своего босса, в первую очередь из-за того, что папа поддерживал другого кандидата. Примкнув в антипапскому лагерю, он превратился в главного юрисконсульта собора, изложив антипапскую позицию его участников в своей смелой книге «О католической гармонии» (De Concordantia Catholica), где он утверждал, что общество должно быть основано на порядке, при котором части подчиняются целому, причем целое в данном случае представляет собой сочетание Церкви и империи, папы и императора, которых объединяет собор. Николай Кузанский пришел к такому заключению после того, как Констанцский собор положил конец Великой схизме, сместив с должности трех пап и назначив четвертого. Если это было правильным решением (а никто не выдвигал против него серьезных возражений), значит, истинный дух Церкви представлял не папа, а собор, и если папа оказывался вероломным, то собор имел право сделать ему замечание, в крайнем случае сместить с должности. Николай представил свою книгу собору в ноябре 1433 года – удачный выбор времени, учитывая, что король Сигизмунд как раз прибыл туда, реализовав свою давнюю мечту стать главой Священной Римской империи.
Николай Кузанский считал, что общество должно быть основано на порядке, при котором части подчиняются целому, причем целое – это Церковь и империя, папа и император, которых объединяет собор.
Доводы Николая Кузанского основаны на доктрине, которая кажется на удивление современной, словно он предрекал демократию. Он пишет, что власть должна быть результатом согласия тех, кто под ней пребывает. По сути, эта мысль была не нова – она имела прочные корни в древнеримском и средневековом праве – и у нее не было ничего общего с той демократией, которая известна нам сегодня. Это согласие не было основано на голосовании; оно было выражено неявно, как следствие естественного и Божественного законов. Согласно подобным доводам, так как все люди желали добра, они автоматически соглашались подчиниться лидеру, который его творил. При решении церковных вопросов согласие давали кардиналы от имени всех остальных. Николай суммирует этот принцип в своей известной фразе, которую мог бы использовать какой-нибудь революционный теоретик XVIII века: «То, что касается всех, должно быть подтверждено всеми» (Quod omnes tangit debet ab omnibus approbari).
В теории все выглядит хорошо. На практике на Базельском соборе почти с самого начала царили разногласия. Новый папа, Евгений IV, хотел уничтожить гуситов и не желал тратить время на собор, который отказывался выполнять его волю. Он распустил этот собор, несмотря на то что тот начал набирать обороты, и назначил новый на итальянской земле, в Болонье. Руководствуясь доводами Николая, собор отказался самораспуститься, провозгласил, что он выше папы, и в феврале 1433 года фактически пригрозил сместить его с должности, если тот не подчинится. Евгений уступил и отозвал роспуск, что стало победой собора – во многом благодаря Николаю.
